Бывшая супруга Олега Павловича Лукьянова утверждала, будто он ничуть не способен делать несколько дел одновременно, куда уж, мол, ему до Юлия Цезаря. Если уж взялся читать газету, насмехалась жена, то обращаться к нему с каким-либо пустяковым вопросом бесполезно – просто не услышит. Ерунда, конечно. Вот сейчас, например, Олег Павлович, вел оживленную светскую беседу с Мозесом, при этом прокручивал в памяти утреннее совещание с руководством, но и далеко своего собеседника не отпускал, лениво перебирал различные варианты – что, собственно, понадобилось Мозесу, ведь именно им инициирована нынешняя внеплановая встреча.
Абу Умар Муджали в секретном файле полковника Лукьянова значился под позывным или, если угодно, под псевдонимом Мозес. Вот любопытно, если бы Умар узнал об этом, как бы он отреагировал? Имя-то не мусульманское.
Полковник и его агент Мозес, ласково улыбаясь друг другу, обменивались любезностями. Достойная внешность, модная одежда, изысканное угощение, которое так приятно разделить с хорошим человеком. Они встретились в ресторане, в отдаленной части Крестовского острова и расположились в глубине помещения, вне поля зрения случайных посетителей. Впрочем, посетителей было мало. Неподалеку от входа, у больших витринных окон сидела парочка увлеченных собою молодых людей, по виду студентов – кофе, мороженное, бутылка шампанского (и откуда только у студентов деньги!), а по соседству двое мрачноватых мужчин с широкими накачанными торсами пили чай; это, легко догадаться, охрана Умара.
Ресторан специализировался на кухне Прованса. Лукьянов даже на время потерял нить разговора, даже позабыл разгадывать причину, по которой Умар вызвал его на встречу – так увлекся рыбным супом буйабес. А что касается самого Умара, то во многом его можно было бы обвинить, но только не в отсутствии аппетита. Все же что-то мешало полковнику, ощущение, что он забыл что-то сказать своему агенту, что-то важное. Ну, конечно, черт возьми, праздник, куйран-байрам, дни, когда повсеместно режут баранов. В изысканной манере Лукьянов принес свои запоздалые поздравления. Дорогой друг, с натянутой улыбкой отвечал Умар, поднимая бокал, ты наверное, удивлен, что я пью вино в такое время, когда это категорически запрещено, но, увы, я уже столько раз совершал постыдное, абе, и даже запретное, харам, что мне остается лишь смиренно уповать на милосердие Всемогущего Аллаха. Лукьянов хотел было возразить, что в его поздравлении с праздником не было и ноты какой-либо язвительности, но агент остановил его жестом. Я хотел бы добавить, сказал он, что слишком далеко и рьяно продвигаться по праведному пути небезопасно – легко превратиться в религиозного фанатика.