Термин «характер» употреблялся ещё в Древней Греции. В книге «Характеры» Теофраста, ученика Аристотеля, это слово означает людей как носителей и воплощений какого-то одного свойства, преимущественно отрицательного: «…притворщик – это такой человек, который, подходя к врагам, хочет скрыть свою ненависть. Он в глаза хвалит тех, на кого нападает тайно, и соболезнует им, когда они проигрывают дело. Он извиняет тех, кто дурно говорит о нем и не сердится на своих обвинителей» [203, 23]. Подобными описаниями начинаются каждый из тридцати очерков, повествуя о том, как описываемые люди ведут себя, какие поступки совершают. Такое понимание слова «характер» тождественно позднему значению слова «тип» (схематическое воплощение одной человеческой черты в наблюдаемом извне и описываемом человеке). Человека в античности представляли преимущественно как живую вещь, всецело подвластную судьбе. Интересно мнение А. И. Белецкого:
«Самая проблема человеческих характеров не изначальна в литературном искусстве» [41, 60].
В народных сказках и героическом эпосе герои только исполнители действий, а о их характеристике не может идти и речи. Бедно, стереотипно изображавшиеся переживания полностью зависели от развертывания событий в сюжете: сказочного героя постигла беда – «катятся слезы горючие», «резвые ножки подкосилися». Ценно высказывание Д. С. Лихачёва, охарактеризовавшего жития конца XIV – начала ХV вв.: «В центре внимания писателей оказались отдельные психологические состояния человека, его чувства, эмоциональные отклики на события внешнего мира. Но эти чувства, отдельные состояния человеческой души не объединяются еще в характер» [148, 64].
В современном литературоведении смысловую эволюцию понятий «характер» и «тип» подробно описывает В. Е. Хализев в книге «Теория литературы». Он пишет, что в XIX веке возобладала новая концепция искусства, как познания, опирающаяся на опыт реалистического творчества. В эту эпоху преодолевались и одновременно синтезировались более ранние теории подражания и символизации. Базовые понятия этой концепции, поставившие в центр образ человека в искусстве – это тип и характер.
Слово «тип» (типическое) применительно к искусству используется, по меньшей мере, в двух значениях. В одних случаях исследователи отталкиваются от этимологии слова: «образец», «отпечаток». Это служило, прежде всего, классификаторским задачам (типы личности). Типическое при этом связывается с представлением о стандартном, лишённом индивидуальной многоплановости, воплощающем некую повторяющуюся схему. Тип в данном значении слова означает один из способов художественного воссоздания человека, воплощение в персонаже какой-то одной черты, одного повторяющегося человеческого свойства. Пример для сравнения – «живые» персонажи А. С. Пушкина, В. Шекспира и «типы одной страсти» Мольера [211, 23]. Таким образом понимаемые типы в литературе связаны с традицией рационализма XVII–XVIII вв. Соглашаясь с В. А. Грехневым, Хализев считает, что такие типы присутствуют и в поздней литературе, запечатлевая «массовидное» начало в облике людей, которое насаждается цивилизацией и возрастает в жизни, все более отпадающей от культуры. Почвой для типов в литературе становятся не столько крупно выраженные проявления всеобъемлющих страстей или пороков, сколько усредненные формы того и другого, слабо тлеющая душевная жизнь толпы, виды духовной стадности («Мёртвые души» Н. В. Гоголя, произведения А. П. Чехова, рассказы М. М. Зощенко) [211, 23]. Тип может пониматься гораздо шире: любое воплощение общего в индивидуальном. Происходит некая универсализация термина.