- Вознесенский… Если не скажешь,
я все равно узнаю! – грозно рычу, но в итоге раздается жалкий скулеж.
Муж смотрит на меня устало и с
жалостью.
- И зачем тебе ее имя?
Не отвечаю, потому что не знаю
единственно правильного ответа. Ни один из них не приведет ни к чему хорошему.
Факт остается фактом – мне изменили. Меня подло предали. Знанием имени,
фамилии, возраста и места работы разлучницы ничего не решить и не улучшить.
А мне нужно сохранить холодную
голову и спокойствие. Хотя бы попытаться…
- Ладно, Вознесенский, - тянусь
за мятным шоколадом в вазочке.
Опускаю в рот маленькую дольку,
ем, чувствуя мягкий приятный вкус. Мята дарит спокойствие, шоколад запускает
эндорфины. Надеюсь, мне это как-то поможет.
- Ладно… - повторяю. – Давай по
фактам. Почему тебе не нужен развод?
Внимательно смотрю в
светло-голубые глаза человека, которого еще недавно искренне любила всем
сердцем, мечтая родить ему еще одного ребенка. Не вижу ничего, кроме грусти,
боли, стыда. Ничего, пусть потерпит. Мне сейчас еще хуже.
- Это долгая история, - сухо
говорит мужчина и опускает взгляд. – Ты не поймешь.
Горько усмехаюсь. Поднимаю
бутылку, собираясь наполнить полный бокал, потом передумываю и красное вино из
горлышка, как пиво в подъезде. А что? Мне терять нечего, я сейчас готова на что
угодно.
- Куда уж мне понять твои
великолепные мотивы…
- Рита.
- Отстань.
Забираю бутылку и ухожу в
спальню. Слышу, как он сначала резво вскакивает, а потом… передумывает. Садится
обратно. Ножки табурета скрипят под его весом. Может, оно и к лучшему. Не знаю,
на что сейчас надеяться и рассчитывать, но пытаюсь хотя бы держать себя в руках
и не вернуться на кухню с истерикой.
Прохожу мимо детской. Не
удерживаюсь и заглядываю в приоткрытую дверь. Сын крепко спит, и его не будит
даже лунный свет, льющийся из окна. Облегченно вздыхаю. Я бы даже улыбнулась,
если бы не было так больно и горько на душе.
В спальне так же холодно, как и в
гостиной. Ставлю бутылку на стол и спешу закрыть окно, но зимний морозный
воздух уже успевает остудить разгоряченную голову. Я больше не хочу напиваться.
У Олежки и без того отец предал семью, еще не хватало матери-алкоголички…
Вздыхаю, бросаю быстрый взгляд на лежавшие на тумбочке сигареты. Ну их-то
можно…
Вытряхиваю из пачки последнюю
сигарету, щелкаю зажигалкой, затягиваюсь. Горький дым наполняет легкие и
комнату. Как давно я не курила? Как долго все было хорошо? Если так вспомнить,
мы с Володей никогда не ссорились, потому что он очень спокойный, да и я не
взрывная.