Розанов тяжело вздохнул. Жена внимательно молчала в трубке.
– Слушай, я не хочу сейчас об этом говорить и думать тоже. Давай дома. Как твое давление?
– Как обычно.
– Таблетки пила?
– Пила.
– Ладно, Маш, до вечера. Я постараюсь часам к восьми вернуться.
– Хорошо.
Розанов положил трубку. Надежда Сергеевна, наклонив голову, поверх очков бесстрастно смотрела на него. Он вышел. По коридору навстречу ему двигался сутулый, старый, неряшливого вида еврей.
– Боря, кто просил тебя с Машей обсуждать мое расписание? Тебе больше совсем делать нечего?
– Вася! – испугался Борис Александрович, оступился назад, неловко закрывая руками лицо. – Я сопротивлялся, как мог. Я напомнил, что тебе нужно сдать монографию, сказал, что ты будешь дышать ядовитыми газами и вообще можешь заснуть за рулем. Сообщил также, – он уже подошел и приблизил свое лицо и зашептал, тараща мутноватые глаза, – что у всех водителей от сидения в многокилометровых пробках катастрофически страдает мужская сила. И что ты думаешь? Не слушает! Тут, правда, нет сионистского заговора. Это все Дима. Парень он хороший, но молодой, с деньгами. Представляешь, вскружил Марье Александровне голову! – Он сочувственно заглянул Розанову в глаза.
– Слушай, что ты мелешь? – наморщился Василий Васильевич, повернулся и зашагал по коридору.
– Васенька! – закричал Борис Александрович вдогонку.
– Что?
– Ударим автопробегом по лужковскому бездорожью, а! – Боря, вдруг, просиял.
– Пошел к черту! – Розанов громко рассмеялся.
* * *
– Здравствуй, Света! Игорь Николаевич у себя?
– Здравствуйте, Василь Васильевич… На месте. Ждут Вас.
– Много там народу?
– Никого. Все разбежались, только этот норвежец.
– Он по-английски говорит? – приглушил голос Розанов.
– Он бегло говорит по-русски, с акцентом, с неряшливой грамматикой, но, можно сказать, свободно. Он хороший. Все время Вас спрашивает. Хотел идти на лекцию, но Игорь Николаевич уговорил сначала встретиться с академиком, решить некоторые сопутствующие вопросы, понимаете, Василь Васильевич?
Света значительно посмотрела на него. Она была подкрашена, в темном строгом жакетике, под которым виднелась какая-то ажурная цветастая маечка. Волосы интересно заколола несколько набок большой декоративной спицей. У нее за спиной на стене двигались, трепетали солнечные пятна…
– Понимаю, Светлана Николаевна, – улыбнулся Розанов. Он открыл дверь в кабинет.