Все это проходило под испуганным взглядом парня, чью девушку
только что увели. В основном единственное, что парень предпринимал
перед лицом опасности, было скромное: “Ну пока, Настя, Вика, Света,
Марина (и т. д), увидимся с тобой потом!” А после исчезал куда-то,
забыв о своей подруге. Вот тебе и защитник. Конечно, бывали те, кто
вступался. Но один против толпы обозревших гопников не попрешь.
Потому самые благоразумные обращались к охране. Парнишка, позвавший
меня, оказался благоразумным.
В общем, нам нередко приходилось вступаться за чужих девушек.
Речь шла, все же, об их жизни. Вот только в одиночку, вдвоем,
втроем, сложновато было отбить девчонку у буйных рыбаков.
Я вышел к ним в одиночку. Увидел, как Настя, которая секунду
назад сопротивлялась и искала своего парня взглядом, теперь покорно
шла в машину к браткам. Лысый здоровяк тянул ее за руку. Ухмыляясь,
он говорил девчонке:
— Да че ты? Да начерта тебе этот лошара нужен? Пойдем, с
нормальными людьми покатаешься.
Побледневшая пуще прежнего девчонка просто водила по сторонам
испуганным взглядом. Кажется, она медленно смирялась с тем, что ее
ждет. И это была типичная реакция. Я видел ее уже не один десяток
раз за все эти долгие годы работы охранником.
— Э! — Крикнул я, а потом свистнул, — а ну, стоять, мля.
Решительно я пошел к браткам, с ходу отпихнул лысого от
девчонки. Братки тут же повыскакивали из машины. Было их всего
четверо.
— Че? Ты попутал, брат? — Выпучив глаза, ссутулился лысый,
словно разъярённый бык.
Я уже был готов к тому, что он меня вот-вот ударит, но, кажется,
здоровяк сразу не понял, кто я такой. Тогда я решил, что это моя
фактурная внешность снова сыграла мне на руку, и меня просто
приняли за бандита.
— Она с тобой не пойдет, понял? — Ответил я, и за руку оттянул
девчонку себе за спину.
Податливая, словно безвольная кукла, она подчинилась, будто бы и
не была вовсе человеком, а лишь предметом, за который идет
борьба.
— Че? Почему это? — Пошел на меня лысый.
Пацаны, что были вместе с ним, вальяжно выстроились
разношерстной группой позади него: один поигрывал ножом-бабочкой,
другой вертел на пальце кастет, третий, хоть и был не вооружён, до
хруста разминал сбитые кулаки.
— Я так сказал, — уставился я лысому в глаза.
— А ты кто такой? Кто ваще по жизни? — Запищал пацанчик с
ножом.