Вот только снисходительное «разрешение» отбивало все желание продолжать эту осаду.
Я молча шел следом за решительно направившейся к выходу девицей, разглядывая линию шеи, которую щекотали пушистые завитки карамельного цвета, когда Оливия вдруг застыла так резко, что я едва на нее не налетел.
- Что-то забыли? – раздраженно уточнил я.
- Это Карл Лоуренс, - почти прошептала госпожа Трейт, уставившись на джентльмена, сидящего в паре столиков от нас. – Это же Карл Лоуренс! Точно он!
Джентльмену было за сорок. Он был лыс, очкаст и весьма упитан. А меню разглядывал с видом слегка брезгливым, что его отнюдь не красило.
Имя мне ни о чем не говорило, хотя на память я не жаловался и даже упоминание мельком уж как-нибудь бы вспомнил.
Я перевел взгляд обратно на Оливию и окончательно перестал что-либо понимать. На лице у ученой дамы застыло восторженно-мечтательное выражение – расширившиеся глаза, приоткрывшиеся губы (чертовы губы!) и нежный взгляд, устремленный на объект обожания.
- Кто, простите? – резко уточнил я, чувствуя, как раздражение не просто булькает, а уже начинает закипать.
Эта сумасшедшая женщина перевела на меня взгляд, который тут же сделался жалостливым и чуточку снисходительным.
- Профессор Карл Лоуренс – светило современной научной мысли. Аксиома Лоуренса? Неужели не слышали?.. Да по его работам уже сейчас в университетах преподают! А однажды он читал у нас лекцию, о-о-о-о… как я тогда позавидовала девочкам, изучающим теорию целительства, у них он раз в три месяца проводит семинар. Ах!..
«О-о-о-о»?! «Ах»?!..
Мне казалось, что меня рывком выдернули в какую-то иную реальность – мир наоборот.
- Что же вы к нему не подойдете со своими бумагами? – с досадой поинтересовался я. – Уж светило научной мысли должно проявить к ним интерес!
- Вы что, - грустно вздохнула Оливия, - его специализация на стыке целительства и алхимии. Хотя, - лицо ее снова восхищенно просветлело, - он еще и великолепно разбирается в артефактных теориях, великий ум! Ве-ли-кий! Но магический фон – это совсем не его область. Да и…
Она махнула рукой и снова вздохнула, продолжая сверлить профессора восхищенным взглядом.
Надо полагать, это «да и…» расшифровывалось как: «Если даже вы меня не выслушали, то к Нему мне и вовсе не пробиться».
«К Нему» следовало произносить с большой буквы и с придыханием. Даже мысленно.