* * *
Я проснулась на мягкой кровати с шелковыми простынями алого цвета, которые ярким пятном выделялись на белом фоне, словно кровь. Рядом тихо посапывал Самаэль. После бурной ночи я до сих пор чувствовала дрожание в ногах и руках, и мне казалось, что сладкий сироп растекается по венам. Самаэль не всегда ночевал у меня, и я радовалась тому, что он со мной – мой бог, мой единственный бог, которого я обожала.
Самаэль, пробудившись, нежно провел рукой по моей спине: мурашки блаженства разбежались по телу.
– Проснулась уже, – хрипло сказал он.
Я улыбнулась в ответ и бросилась к нему в объятья.
– Ты – мой свет! – прошептала я.
Я не могла видеть, но мне показалось, что он улыбнулся.
– Ты говоришь это самому князю тьмы? – спросил тенебрис.
– Может, для всех ты и тьма, но только не для меня, – влюбленно ответила я и повернула голову, чтобы заглянуть в его глаза. – Оглянись вокруг, твой замок и твой подпольный мир говорят об обратном.
Самаэль залил комнату звонким смехом, а затем добавил, прежде поцеловав меня в кончик носа:
– Внешность обманчива!
Тенебрис взял яблоко, томившееся с другими фруктами в вазе, что стояла на столе.
– Хочешь яблочко? – спросил лукаво он.
Я кивнула и он протянул его мне.
– Оно красивое, гладкое и даже блестит. А внутри…
Я завороженно раскрыла рот, чтобы откусить кусочек.
– А внутри – гнилое.
Я остановилась и задумалась. Самаэль забрал фрукт из моих рук и разломил его пополам: яблоко оказалось с кишащими червями внутри. Я наморщила лоб в отвращении и отвернулась.
– Видишь, – нежно прошептал он мне на ухо. – Не доверяй глазам, верь чувствам.
Яблоко мгновенно исчезло из его рук, а я издала лёгкий смешок и вновь обняла Самаэля.
Он долго не лежал со мной, а мне так хотелось понежиться в лучах его объятий, почерпнуть его солнце, посмаковать им, как самым вкусным ванильным мороженым в мире. Но Самаэль не любил нежностей, не хотел давать такие дары. Я понимала, что злость всё больше затягивала меня во тьму, сменив моё бодрое настроение. Я даже представила себя той танцующей балериной из книги: одинокой и никому ненужной, и это ещё более поглощало в бездонную пропасть.
От радужного настроения не осталось ни следа. Я ходила по залам замка и срывалась на прислугу, как грозовая туча. На кухне опрокинула кастрюлю с супом и отругала повара, словно это была его вина.