А год назад на комитете комсомола мы обсуждали план мероприятий по поводу отмечания дня рождения Олега Киригешева, портрет которого в траурной рамке висел в зале боевой славы. Олег был сыном бывшего директора школы, ушёл в армию и погиб в Афганистане. И нам, комсомольцам, было указано чтить его память. За годом год в начале марта мы ездили активом школы на кладбище, стояли у мрачного обелиска, думали про Афганистан. Но недолго, потому как на кладбище было зябко. А в этом году зима всерьёз задержалась, и ехать не хотелось. Поэтому я внезапно обозлился, обвиняя родной комитет комсомола в формализме при почитании памяти. На что замдиректора, куратор наш, обозлилась не меньше и сказала холодно:
– Женя, а ты что сам можешь предложить?
Я осёкся, но во мне бродил смелый дух середины 80-х, поэтому выпалил:
– А давайте улицу, где он жил, переименуем?!
Внезапно меня поддержали все, включая куратора. Мы тут же составили письмо в горком комсомола, и тут же его возбужденно отнесли. Михал Сергеевич Задворкин, секретарь горкома, поджарый, с залысинами дяденька также взбудоражился:
– Какая прекрасная идея к вам, ребята, пришла! Действительно! Что за улица такая – Западная?! Ни туда – ни сюда! Пусть будет – имени Киригешева!
Надо, наверное, пояснить, что мой городок располагался в Горной Шории, и фамилии с окончанием на «ешев», «ашев» и «чаков» там вполне распространённые. Об этом я впервые подумал, выполняя комсомольское поручение. Дело в том, что Михал Сергеевич тут же распределил между нами пятиэтажки Западной и попросил собрать подписи жильцов в поддержку. Я лично за два дня обошёл два дома. На третий вернулся в те квартиры, где ранее не открывали. Мне исписали в поддержку всю тетрадку в 40 страниц. Даже предложили поставить Олегу бюст во дворе.
А на днях, в день рождения погибшего «афганца», торжественно состоялось открытие мемориальной таблички на доме, где он когда-то жил. Новый глава города – почему-то Михал Сергеевич Задворкин – объявил, что отныне улица изменила своё название. Наш военрук командовал залпами из автоматов. Однако таблички на домах остались старые – «Западная». Или это, или то, что все сразу и навсегда забыли, кому изначально в голову пришла такая идея, сподвигло написать заметку в газету, рассказывающую, как, собственно, всё происходило, как собирались подписи, что наш комитет комсомола оказался в этой истории как бы задвинут в дальний угол. И вообще – как можно объявить о переименовании, не сменив таблички? Заметку я отнёс лично, благо уже был знаком с некоторыми из сотрудников редакции. Пару лет назад, в преддверие городской комсомольской конференции, меня вызвали с урока к директору, в кабинете которого седел дыдловатый здоровяк, похожий на Дитера Болена.