Вейдок сделал заинтересованное выражение лица.
– Давай-ка, ты разнесешь решетку магией, и мы побежим что есть мочи. Как тебе такой план?
– Паршивый.
– Почему?
– Понимаешь, друг Олли, – Вейдок сел. – Я должен тебе кое в чем признаться. – Он вдохновенно глянул в потолок и продолжал: – Вчера преподобный отче, которого я… хм, поддержал в споре на религиозную тему, отпустил мне грехи мои, наложил епитимью, и передал меня в руки страже с напутствием больше не грешить. Я же епитимью принял и обещал смиренно вытерпеть любое наказание, какое бы ни было назначено.
Вейдок замолчал и внимательно поглядел в изумленные глаза Таймона, едва сдерживая ухмылку. Затем сказал снисходительно:
– Надеюсь, ты не поверил в эту чушь, друг Олли?
– Нет, но я подумал, что ты рехнулся, друг Вей.
– Ты забыл, что прутья зачарованы? – Вейдок кивнул в сторону решетки. – Весьма умело, надо сказать. Чарами их даже не погнуть. Теперь ясно?
Таймон озадачено смотрел на Вейдока, и выражение его лица было истинно кретинское, потом он понимающе закивал, а следом они оба захохотали. Насмеявшись вдосталь, Таймон сказал:
– Признаюсь, я думал, что тюрьма для волшебников – одно лишь название. Для формальности.
– Нет. Тут на самом деле поработал маг. Работа высшего класса.
– И тебе не хватит сил расколдовать решетку?
Вейдок пожал плечами. Таймон фыркнул:
– Ну, тогда я просто выломаю прутья, и делу конец.
– Тоже не пойдет, Олли.
– Да почему же?!
– А что ты намерен делать со стражей?
– Стражи нет!
– А если появится? Не исключаешь же ты такую возможность?
– Если стража появится, я с ней справлюсь!
– Отлично. Сила есть, ума не надо. Одного ты уже поколотил. Ну, положим, еще половину из них ты покалечишь, может, кого-нибудь даже прибьешь.
– Ну и что?!..
Повисло молчание. Вейдок покачал головой. Он знал, Таймон не видел никакого зла в убийстве, – такой уж у него взгляд на вещи. Но твердо решил переспорить его сегодня.
– Олли, ты жалуешься, что теряешь человеческий облик.
– Это из-за людей, я же сказал.
– Думаю, не из-за людей. Вспомни, каким ты был, когда я нашел тебя. И как потом ты изменился, живя среди людей. Теперь ты снова изменяешься, но лишь потому, что отдаляешься от них. От нас. От меня, я ведь тоже человек. Может быть, стоит больше следовать человеческим устоям?
– Если я буду следовать человеческим устоям, я превращусь в свинью, – огрызнулся Таймон. – И оглянуться не успеешь.