Раньше о таком месте он и помыслить не мог. Жалование на королевской службе было несравнимо с теми грошами, которые он получал у сердобольного нобиля. И вот тут в Марике взыграли с небывалой силой такие качества как скупость и жадность, которым он вовсе не огорчился, а скорее обрадовался.
Никогда он не положил даже четверти глории в церковный горшок, хотя храм посещал регулярно, впрочем, скорее, для видимости, чем из особой религиозности. Он никогда не подавал милостыни, не любил тратиться в кабаках, и охотнее пил за чужой счет; налоги платил без лишнего рвения, и вовсю пользовался льготами для ветеранов войн.
Не прошло и двух лет, а Марик обзавелся своим домом в храмовом квартале. Дом был просторный и двухэтажный, с кухней, где был большой очаг, с палисадником, и с двумя дверями, – парадной на храмовую площадь и черной – на канал, где на камнях сидели нищие оборванцы с удочками, а вонь от городской канализации возносилась аж до самых небес.
Испарения объясняли низкую для такого большого дома цену. Марик не смутился; он наглухо заколотил черный вход и все окна, выходящие на канал.
Впрочем, для него одного дом с множеством комнат оказался излишне просторным. И тогда Марик женился.
Пепелина была девицей из общества, дочерью весьма состоятельного купца с Валинойи, который почти разорился после войны. Любила она праздники и богатые приемы, дорогую одежду и украшения, изысканную еду и утонченную поэзию. К тому же она оказалась весьма недурна собой, и Марику чудилось, что он завладел бриллиантом немалой величины, которому могут позавидовать многие, в чьих глазах он хотел бы видеть зависть.
И он старался изо всех сил, чтобы оправить свой дорогой бриллиант в достойную оправу.
С некоторых пор его все чаще посещала мысль, что высшие силы благоволят ему. Но…
Но пришел 33-й год. Неурожайное время внесло в жизнь обывателей значительные перемены. Появились, как чертик из табакерки, новые налоги, а старые взлетели до небес. Стало трудно купить свежий хлеб. Молока и вовсе было не достать. И изо всех темных углов, будто крысы, полезла на свет божий всякая шваль – лжепророки и кликуши, ворье и просто разбойники.
Беспорядки на улицах стали обычным делом, а преступность достигла невиданного прежде размаха. Работы для стражи хоть отбавляй. Марик пропадал на службе, так что часто не ночевал дома.