- У тебя пять минут, - произнес дядя, от чего Ужинцев резко
открыл глаза и встрепенулся, хотя я прекрасно видел, как сердце
участило свой ритм в тот момент, как мы только зашли. Наигранная
расслабленность словно показывала, что ему нечего скрывать и
доказывала его невиновность. Старый фокус, сам частенько подобным
пользовался.
- Что вам тут нужно, барон? – усмехнулся граф, окидывая меня
пренебрежительным взглядом.
- Где Глеб Сапсанов? – прямо спросил я, решая не ходить вокруг
до около, теряя отведенное мне время на болтовню. Не за этим я сюда
пришел.
- Понятия не имею. Кажется, где-то за границей, - развел он руки
в сторону. – Я уже ответил на все вопросы, даже о том, какого цвета
у меня трусы, в присутствии хорошего обученных людей и сенсоров,
которых невозможно обмануть. Ты-то что можешь мне сделать? –
закатил он глаза, сложив на груди руки.
- Ой, да брось, - протянул я. – Сенсоров за нос водить особо ума
не требуется. Врать-то ты в их присутствии, конечно, не можешь, но
вот недоговаривать - запросто. Так где он? Неужели тебе, с твоим
влиянием, которым кичишься, еще не надоело терять родных во благо
его желаний? Сначала ты направил по мою душу прирученных скорпинид
и потерял такой ценный боевой ресурс. Потом свою дочь, теперь
внуков. Неужели ты, граф, такая бесчувственная сволочь, которая во
благо своего положения и денег даже родственников не считает? –
покачал я головой. Он не сводил с меня взгляда, буквально прожигая
меня им. Сердце начало ускорять ритм, а кровь в его теле потекла
быстрее. Вот она точка, на которую нужно давить. Как бы он не
старался выглядеть невозмутимо, он переживает за то, что случилось
с членами его рода. – Кем ты еще готов пожертвовать, чтобы
избавиться от меня и Сапсановых?
- Я ко всему этому никакого отношения не имею, - покосился он в
сторону агентов, после чего перевел взгляд на меня.
- Да конечно имеешь. Только прежде, чем тебя отсюда увезут, я
хотел посмотреть в твои глаза и честно предупредить, что всех, кого
ты пошлешь по мою душу, я буду истреблять, как бешеных зверей, не
отдавая никого в лапы имперского правосудия. В конечном итоге, ты
останешься один, влачить жалкое существование на горе золота и
крови своих близких.
Граф резко вскочил со своего места и, вскинув руку, накрыл нас
толстым багряно-красным щитом, через который не было видно ничего,
что творилось снаружи.