Влажный камень, к которому она прислонилась спиной. Смуглая шея
с прилипшей к ней прядкой. Розовая раковина уха, и жемчужина на
мочке ее.
- Я в детстве любила дождь, - сказала она, обернувшись. И
оказалась вдруг так близко, что удержаться стало совершенно
невозможно.
Да и что плохого в том, чтобы обнять женщину?
Одну-единственную, которую, пожалуй, хотелось обнимать. И она не
стала противиться, но прильнула так, будто только и ждала, что этих
объятий.
- У вас платье промокло, - сказать следовало не это, но ничего
другого в голову просто не пришло.
- Самую малость.
- И малость может быть опасна, - Демьян снял пиджак и накинул на
узкие теплые плечи. – Так-то лучше.
- А вы?
- А я не замерзну. Я не слишком холода боюсь. А вот жару выношу
плохо. Здесь-то еще ладно, как-то иначе, а в городе… первый год,
как отправили, маялся. Даже артефакты не помогали.
Наверное, стоило бы сказать о любви.
Только Демьян не умел. А еще он не был уверен, что это и в самом
деле любовь, потому как совершенно ничего-то не понимал в высоких
чувствах.
Просто улица.
И дождь.
И купол, что звенит под каплями дождя. Просто запах камня и
женских духов. Просто темные волосы, которые слегка завивались, и
темные же узкие глаза. В них хотелось смотреться, выискивать нечто
такое, что дало бы надежду на…
- Он еще долго будет идти, - сказала Василиса.
- Тогда, может, стоит…
- Я не умею держать купол в движении, - повинилась она.
- Я умел, но… теперь, кажется, от меня никакой пользы.
Чистая правда.
И со службы его попросят, возможно, выпроводят в почетную
отставку и даже наградят именною саблей за проявленный героизм.
Правда же состоит в том, что не нужны на службе люди обыкновенные,
то есть нужны, но простыми жандармами, в кои его не разжалуют, ибо
неудобно.
Вздох удалось подавить.
- Быть может, еще наладится?
- Быть может, - согласился он легко, не желая огорчать Василису.
А та поняла, но промолчала, и губу закусила. И…
- Моя прабабка… та, которая вызвала проклятье… она была родом из
степи. И принесла в подарок мужу табун золотых лошадей. Я их
видела. Они и вправду будто из золота сделаны… - взгляд ее
затуманился. – Но потом что-то случилось… нехорошее. И лошадей не
стало, а она была. И жила долго. И дети ее наследовали отцу, стало
быть, брак признали законным. И мне хочется верить, что уж мой-то
дед не стал бы нарушать клятву. Правда, тогда не понятно, куда
подевались лошади.