Света карманного фонарика едва хватало,
чтобы не потеряться окончательно.
А в сердце подземелья скрывалось то,
зачем он явился.
Когда очередная лестница закончилась и
последняя дверца распахнулась, Драгош очутился в круглой комнате.
Сырой до невозможности. Здесь повсюду была вода. Она накатом
стекала по стенам, хлюпала под ногами, капала с потолка. Видимо, в
давние времена подземный ручей или что-то похожее заковали в
камень, но не учли его упорство и умение выживать в любых условиях.
Сейчас же это место больше напоминало заброшенный колодец. И
настораживал терпкий запах крови.
Драгош внимательно осмотрелся и наконец
увидел крюк, который пришёлся очень кстати. Охотник вытащил из
кармана укороченного пальто верёвку и, крепко связав руки пленника,
подвесил его. Теперь оставалось только надеяться, что противник не
убился, пока считал своей головой ступени, а, значит, придёт в
себя.
В ожидании Драгош несколько раз
прошёлся по комнате, мысленно напевая старую македонскую песенку.
Её часто пела мама. И сейчас он слышал родной голос, всегда
согревающий его в лютый холод и спасающий в критических
ситуациях.
Драгош остановился, а на его губах
появилась весёлая улыбка. Он припомнил, как бесился из-за
отсутствия информации в начале своей карьеры Охотника. Со временем
мир открылся ему глазами приговорённых и стали понятны их истинные
мотивы. Почти всегда основную роль играли деньги и пустые обещания.
Именно так случилось с Картрайтом. Юнец купился на красивые слова о
величии.
«Жаль, — Охотник вздохнул. — Он был
достойным противником».
Его методов никто не понимал до конца.
Только Капеллан увидел в Драгоше нечто больше, чем потенциал, и не
мешал. Напротив, он открыл доступ к необходимой информации и
позволил пользоваться архивамиTeren Liberпо всей Европе. Готовил ли он Драгоша к посту Капеллана?
Возможно и так. А может, нет. К тому же, Охотник не был лучшим из
лучших и достойнейшим из достойнейших.
Цепеш издал протяжный стон, и Драгош
обернулся.
Противник с трудом разлепил глаза и
едва не задохнулся от увиденного. Вернее, от того, что не видел
вообще ничего. Его окружала темнота. Капала вода. Что-то липкое
катилось по спине. Болью пульсировали вывернутые наизнанку
запястья. Ныла подвёрнутая нога. Странно, он не чувствовал под ней
абсолютно ничего. Дёрнувшись, Цепеш ощутил холодную стену, но не
более. Точка опоры так и не появилась.