Марк остановился в конце тропы Лорел Ридж и,
глядя в прозрачный ручей, мысленно возвращался в далёкое прошлое —
во времена геологических разломов, когда вздыбленные плиты
океанского дна, накатившиеся на континент, поднимались
скалами.
Скромный кашель за спиной заставил его
обернуться.
—
Доброе утро, — бросил Лоран.
— А
оно доброе? — на губы Пампасника легла таинственная улыбка. В
глазах вспыхнули хитрые искорки. Ветер взметнул волосы, разбросав
огненные локоны по плечам. — Признаюсь, твоя просьба насторожила, —
коммандер спрятал руки в карманы кожаной куртки. — Как ты слетал в
Берлин? Удалось что-то выяснить?
—
Многое.
—
Поэтому мы здесь?
—
Да, — кивнул Марк. — Мне нужно поговорить с тобой без
свидетелей.
Улыбка растворилась так же как и искры.
Пампасник был серьёзен, как никогда ранее. Лоран чего-то боялся.
Значит, ситуация невыигрышная или критическая.
—
Обещаю, каждое сказанное тобой слово умрёт вместе со мной, —
заверил коммандер и всем своим видом показал, что
слушает.
— Я
осмотрел тело убитого доктора, — произнёс Марк, глядя в глаза
Пампасника. — Ничего особенного для обывателя, но катастрофа для
нас. Твои опасения подтвердились. Хирург, оперирующий Каори, умер
насильственной смертью. Убийца допросил его и разрушил мозг
металлическим предметом, пока неизвестным мне. Он отвёз тело не
куда-нибудь, а в хирургический корпус больницы Белиц-Хайльштеттен,
словно намекнул на род деятельности умершего, уложил в бассейн в
помещении с куполом. Из веток соорудил подобие подушки, а на губы
опустил белый цветок. Анемон. Это растение ассоциируется с
греческим словом «ветер». Но есть и другое значение — арабское
«кровь». Ещё его называют ветреницей. Под спиной жертвы я обнаружил
пласт льда. Это замедлило разложение тела. Смерть не выглядит
убийством. Можно было бы подумать, что доктор просто заснул в
странном для себя месте. Я попросил берлинского агента прислать мне
материалы расследования местной полиции и тело. Будет сложно, но он
справится. Я уверен в этом.
Лоран замолк, ожидая реакции от
Пампасника.
—
Мертвец в хирургическом корпусе заброшенной больницы с печатью на
губах... Как же похоже на послание, — с тревогой в голосе заметил
эмиссар. — Доктор что-то рассказал и больше не скажет ни слова.
Молчание и неуловимый ветер.
—
Не это самое любопытное, Пампасник. Перед смертью убийца заставил
доктора поделиться событиями того дня. Знаешь, что самое ужасное?
Он выложил всю правду. Иначе были бы другие убийства. И встречу в
Белиц-Хайльштеттен назначили не мне. Вчера я попросил тебя привезти
сюда больничные записи Каори. Тебе удалось изъять их?