Схватив язык со стола, я моментально оказался перед
скелетом-помощником и засунул Ивану его в рот. Повар хотел
заверещать, но подавился. Я даже подумал, что он сейчас поперхнётся
своим же языком, но всё обошлось. Плоть начала прирастать к
костям.
– Ну как? Достойная награда за твою преданную работу? – довольно
спросил я Ивана, когда он высунул язык, теперь уже настоящий, а не
иллюзорный, наружу.
– Эт-то, – заикнулся Ваня и тут же влил стоящее на столе
растительное масло в себя. Я забыл убрать. И хорошо, что у
помощника не было желудка. Слышал я, что от такого количества масла
можно неделю провести на туалете. А Ваня был в восторге. – Я
чувствую вкус! – но тут что-то пошло не так. – Позвольте мне,
хозяин моих костей, заверить вас в своей горячей и воздушной
благодарности! Я воспылал после вашего вмешательства! – я думал,
что стало хуже, но на этом не закончилось. – Что есть творчество у
поваров? Вкус! И он не должен вызывать фрустрации у отдельных
индивидуумов и входить в когнитивный диссонанс с общей гносеологией
чувств. Вкус не должен приводить к вариабельному декаденству
эмоций.
От такого спича помощника у Дона и Цери аж рты приоткрылись в
удивлении. А Сора натурально заржала.
– А я знаю, как это называется, Фер, – сквозь хохот решила
просветить она, потому что я задумался, что же пошло не так с
языком. – Птичий язык. Это когда речь перегружается терминами…
Очень непонятно он стал говорить, но у него же натурально птичий
язык. Ха-ха-ха!
Я спокойно выслушал Сору и кивнул. Ну, можно считать, что
эксперимент удался. Вкусовые рецепторы восстановлены?
Восстановлены. А то, что он начал говорить, как какой-то философ,
было приемлемо.
– Нормально, – кивнул я, но посмотрел на восторженного Ваню и
сказал суровее. – Но ты поменьше болтай, а то тебя никто не
поймёт.
Ваня аж зажал руками рот и кивнул. А потом ещё раз кивнул. И ещё
раз. Он начал напоминать болванчика. Разобрались и славно.
– Ты уже приготовил всё на завтра? – спросил я Ивана и получил
ещё один кивок. Моя просьба была воспринята слишком серьёзно, но
пусть будет так, а то Элеонора явно придёт ко мне с вопросом. Да и
не мешало это в общем-то. – Тогда отдыхай. А вы оставайтесь тут и
помогите с открытием. Мы с Церей погуляем.
Церя вскочил на ноги. Он знал, что после прогулки положена еда.
И перестал притворяться, что устал от манипуляций с языком, которые
проделал. Да и мы не спускались в подвал благодаря Соре. Она
усилила стены, которые моментально впитывали любые лёгкие эманации,
что очень удобно. Но сейчас такое было только на кухне и в подвале.
В остальных помещениях это ещё не требовалось.