Шла семнадцатая минута из отпущенных
мне двадцати, когда со мной очередной раз связался «Пустынный
ястреб». Я уже закончил с оружием в арсенале и, хромая, шел на
место встречи.
– Громов, что там у тебя, ты решил
вести переговоры? – в голосе Марины плескалась надежда.
Ага, значит наш старый интриган ей
всё уже рассказал.
– Да, только у меня один нюанс
возник – я больше не работаю в службе безопасности. Дьюк меня
подставил, когда вытащил из карцера и засунул в эту ситуацию по
самое не балуй.
– Ты с ума сошел! Срочно возвращайся
в изолятор и дожидайся там эвакуации!
– И не подумаю – я единственный, кто
наладил с роботами контакт, мне нужно только добиться их доверия, и
тогда жизни всех заложников спасены. Кстати, ты разгадала мою
последнюю загадку?
– Господи, Громов! – простонала
Марина. – Ты невыносим! Почему ты не можешь общаться, как все
нормальные люди? Почему ты всегда говоришь недомолвками?
– Все очень просто, – я добрался до
лифта и стал спускаться вниз. – Если человек приходит к тем же
выводам, значит, ход моих мыслей верный. Главное – задать
правильный вопрос.
– Какой еще вопрос, Громов?! Ты мне
мозг взрываешь!
– Ничего, потерпишь, мне самому
несладко. А теперь, будь добра, свяжись с сотрудником службы
безопасности Алехандро Альварес. Он сейчас у главного терминала,
ждет, чтобы ввести тебя в курс дела.
– Какой еще сотрудник? Я не видела в
списках этой фамилии.
– А он новенький, только призвался
на службу… из карцера.
Ответом мне была тишина. К счастью,
недолгая.
– Если у меня когда-нибудь будет
сердечный приступ, то только из-за тебя, – сказала, наконец, Марина
сдавленным голосом. – Ты хоть понимаешь, что творишь?
– Конечно, иначе бы я действовал
по-другому. Кстати, мне пора.
Лифт спустился, до нужного отсека,
где меня уже ждали ученые. Нужно было собраться и отыграть
последний акт в этой пьесе, навязанной мне неведомым
режиссером.
– Как? И ты не загадаешь мне,
напоследок, очередную свою идиотскую загадку? – удивилась
Марина.
– Не угадала. Но она будет очень
простая. Вспомни-ка Устав – на каких условиях человек может
вступать в переговоры, если он официально сидит в карцере и, что
главное, уже не является сотрудником службы безопасности. Варианты,
оканчивающиеся пожизненным заключением или смертной казнью не
предлагать. Хьюстон, конец связи.