Гелена с
сомнением косится на мою тачку — ту самую, которой я подпер ее машину несколько
дней назад. Растерянно переводит на меня взгляд.
—
Думаешь, мы вдвоем там не поместимся? — хмыкаю я.
— Нет
же, — наконец сладко улыбается Гелена, — просто до сих пор простить вам не могу
ту подставу.
Еще и
смех у нее мелодичный, приятный. Нежный.
Я
распахиваю дверь переднего пассажирского сиденья, приглашая гостью.
Девушка
уже не отказывается, занимает предложенное место и пристегивается. Не пугливая,
правда, ведет себя немного напряженно — уверен, сказываются семейные
переживания.
Я
пытаюсь хоть как-то поддержать разговор, но Гелена неохотно идёт на контакт. И
вдруг она вскидывает голову, глядит на меня испуганно.
— Что? —
даже я слегка охреневаю.
— Я… я…
черт, — сокрушается она. — Я брату налила чай с мятой и забыла термос на
работе. Вот идиотка. Поторопилась…
Не
проронив ни слова, я резко разворачиваюсь. Хорошо, недалеко отъехали.
—
Возвращаемся? — взволнованно уточняет.
Непослушные
локоны падают на ее лицо, не позволяя оценить весь спектр женских эмоций.
Гелена носит
черную резинку для волос на запястье. Второй раз уже подмечаю.
Мне
интересно наблюдать за ней, открывать для себя такие вот мелочи. И главное,
захватывает же, ё-моё. Что там еще хранится в этом ящике Пандоры?..
— Да нет
проблем.
Ей
неудобно, отчетливо это вижу, а я чувствую себя рыцарем, что спасает прекрасную
принцессу. Давненько не испытывал подобного.
Подъезжаем
к фитнес-центру, девушка торопливо выскакивает из тачки, обещает поскорее
забрать вещи.
На
крыльце она действительно показывается довольно быстро, в руках ее белым пятном
горит небольшой термос, что в другой — никак не рассмотрю.
И только
когда усаживается рядом со мной, понимаю, что это треугольная упаковка с
сэндвичами.
— А это
ты меня решила угостить? — лыблюсь я, ожидая ее ответа. Как она будет выкручиваться
на этот раз?
— Ой, —
Гелена округляет глаза. В самом деле считает, что я покушаюсь на ее бутерброды?
— Да это я брала перекус себе, просто столько работы было… я не успела. А
сейчас уже, — на этих словах желудок ее громко заявляет о себе, — уже не хочу.