— Чтобы блокировать работу артефактов, которые могли быть у этих
козлов, — я потёр лоб. — Теперь все узнают.
— И нам влетит, — философски заметил Ромка. — Тебе, за то, что
скрыл. Мне, за то, что не настучал.
— Ситуация, — протянул я и задумался.
О том, что я могу воздействовать не только на источник дара
другого мага, но ещё и на магические матрицы различных
маго-технических приборов, да и артефактов в чистом виде, я узнал
относительно недавно. Месяца четыре назад, если быть точным.
Сидел как-то в комнате, пялился на артефактный дневник, который
вместо часов таскал на руке. Делал я это, скорее, по привычке, чем
с какой-то определённой целью. Тем более, что сейчас, когда
преподаватели могли отправлять сообщения на усовершенствованный
телефон, нужда в нём пропала.
Так вот, сидел я, смотрел на эту давно устаревшую штуковину,
потом посмеялся над собой и решительно снял с руки. При этом
продолжая рассматривать. Зачем я призвал в этот момент свой
специфический дар, можно было только гадать. Но факт оставался
фактом, я призвал дар, который, не найдя лучшего применения, так
как в комнате я сидел один, начал проникать в дневник.
Зрение слегка расфокусировалось, и тогда я впервые увидел слегка
светящуюся матрицу в приборе. Все внешние слои как будто исчезли,
остались тенью самих себя. Этакой трехмерной прозрачной основой, в
центре которой свободно висела матрица. Любопытство взяло верх над
осторожностью, и я направил дар прямо в центр матрицы.
Появилась мощная вспышка, и дневник сдох, окончательно и
бесповоротно. Вот так я и узнал, что могу влиять на матрицы. Но
даже Ромке не сказал бы, если бы он не застукал меня за процессом
раскурочивания дневника. Я хотел посмотреть, что же произошло с
начинкой, вот и разобрал безнадёжно испорченную вещь. А брат меня
за этим делом застал. Врать ему — гиблое дело. Ромка всегда знает,
когда я говорю неправду. Пришлось признаваться.
— Да, ладно, — я махнул рукой. — Всё равно такие вещи рано или
поздно становятся известны. Я ещё долго продержался.
— Вопрос будет, почему не сказал? — Ромка покачал головой.
— Не знаю, — я потёр шею. — Вроде и тайны в этом никакой нет...
Не знаю. Дурак, наверное. Ванька с Гарри спят? — я кивнул на другие
нары, расположенные по периметру клетки. На двух из них лежали
Подоров и Гамильтон, ещё одни были пустые. Эти нары предназначались
Ромке, но брат предпочёл сидеть рядом со мной. А последние занимал
невзрачный мужик, которого притащили примерно через полчаса, после
того, как нас заперли.