Крепость с городком мы решили оставить до лучших времён. Всё
таки маг земли мог бы солидно сэкономить нам время и силы, а сам я
не стремился лезть в подвалы, даже если до них можно легко
докопаться. Мне хватало и того, на что я смотрел на земле тигра.
Прошла тысяча лет, но ощущалось там что-то такое, тяжёлое. В
подземных помещениях оставшиеся защитники принимали последний бой,
защищая раненых и женщин с детьми да стариками. Итог известен, люди
здесь проиграли, а лес победил. Это напрягало меня, как и то, что
этот мир вообще полон жестокости, она заложена как в человеческой,
так и в животной природе. На Земле побеждали люди и вообще
уничтожили многие виды под корень.
Подобные размышления возвращали меня к моей собственной природе.
Лесной зверь я лишь на малую толику, которая отражается в слегка
увеличенных клыках, едва заметно изменившихся ногтях и общей
лохматости. По крайней мере не припомню, чтобы у моего папаши была
волосатая грудь, а вот моя, так сказать, даёт обильные всходы. За
мыслью же, что я человек, приходит закономерный вопрос: а какой? И
я не мог пока дать на него однозначного ответа. Долгие годы я жил и
дышал жаждой мести, но наконец освободился от неё. Только не
отбросив саму идею, а потому что некому стало мстить, почти все
попередохли вполне самостоятельно. Я помог решить вопрос Речнолески
с бандитствующими наёмниками и спас купца с семьёй и слугами, но не
потому ли, что хотел хоть разок поохотиться на двуногую дичь, чтобы
узнать каково это? Я спас будущих рабынь, но просто заодно со своей
местью. Это действие не было моей основной целью, хотя доброе дело
принесло некоторое удовлетворение. Я гнался за собственной выгодой,
силой и знаниями, прислушиваясь к опасениям Эсуфа и Эфрима о
возможной гражданской войне довольно опосредственно, даром что она
могла вылится в реки невинной крови. Я ввязался в зимний поход,
рискнул своей жизнью ради дальних родичей, но сколько в том было
желания их спасти, а сколько понимания, что если я поступлю иначе,
меня просто не будут уважать те немногие люди, чьё мнение я ценю? Я
предоставил доступ к знаниям всем желающим, носил на юг целебные
травы, не давал творить всякую дичь воякам, устанавливая порядки,
при которых живут дворяне и гнобят простолюдинов. Но сколько здесь
было моего внутреннего убеждения и желания помочь людям, а сколько
просто воспитания и моральных норм прошлого мира, я не знал. А
потому затруднялся сказать какой же я человек, хороший или
плохой.