- На самом деле, я действительно пришел к тебе, - вдруг говорит он, прерывая поток сумбурных мыслей в моей голове. – Не мог пропустить твое прощание с детством.
- С чего бы это?
- Банальное любопытство, - усмехается он. - Ты больше не ребенок, а мне всегда было интересно, какой ты станешь, когда вырастешь. Могу честно сказать, что увиденное меня не разочаровало.
Задохнувшись от возмущения, я пытаюсь разгадать скрытый подтекст в его словах. Не может быть, чтобы я его хорошо расслышала, правда?
- Прости?
- Ты слышала, - что-то в его тоне, в тембре, в бархатной модуляции голоса вновь вызывает неприятный холодок, пробежавший по спине, но вместе с тем находит совершенно неожиданный чувственный отклик в моем теле.
- Твой отец не научил тебя хорошим манерам? – срывающимся голосом произношу я. – Или в твоей семье принято вести себя по-хамски?
- Ди Анжело – потомки древнейшего итальянского рода, - замечает он, ничуть не обидевшись, но все же бросает на меня взгляд, в котором сквозит надменность и гордыня. - То, что мама из простой русской семьи не меняет этого факта моей родословной.
- Мне приседать в реверансе всякий раз, как ты оказываешься на моем пути? – запальчиво интересуюсь я.
На этот раз он не улыбается – он смеется, откидывая голову и обнажая ряд белых зубов с небольшими клыками по бокам, а потом протягивает руку и нежно касается моей щеки.
- Немного почтения бы не помешало, - заявляет он внезапно серьезным тоном, который никак не вяжется с улыбкой, все еще заметной на его лице.
- В твоих мечтах! – выкрикиваю я громче, чем должна была.
В тот миг я не могу совладать с эмоциями: мимолетное прикосновение его пальцев к коже обжигает, словно раскаленное клеймо. Каждая клеточка тела напрягается и трепещет в предвкушении продолжения, и эта примитивная реакция на Алекса Ди Анджело окончательно выбивает меня из колеи.
Он снова улыбается, с нескрываемым интересом разглядывая меня, и под его пристальным взглядом я чувствую себя маленькой и ничтожной.
- Красивое платье, - замечает он, внезапно меняя тему беседы.
Его глаза с оскорбительной неспешностью скользят по моей фигуре, лениво, осторожно, будто уступая необходимости, которой он бы предпочел пренебречь. Его взгляд задерживается на талии, потом поднимается к груди и медленно скользит вверх к шее, на которой отчаянно пульсирует голубая жилка.