Матушка покачала головой.
Значит, меня ждет не просто смерть, а смерть мучительная? И на том свете не будет покоя?
Хотя нет, считается же, что огонь для того и нужен, чтобы очистить от грехов. Кажется, я в самом деле начинаю повторять за черным. Удивительно, насколько одни и те же слова звучат по-разному в зависимости от того, по какую сторону от двери камеры ты остаешься после того, как она закрывается. И от того, с какого ракурса предстоит смотреть на костер.
— Значит, в угоду Первому брату вы лишаете меня покаяния? Отказываете в единственной оставшейся мне милости — быстрой смерти? Вы, кто всегда твердили мне, что долг превыше всего и…
— Опомнись! — Голос матушки Епифании похолодел. — Ты сама виновата во всем, что с тобой случилось, и вместо смиренной молитвы еще смеешь обвинять? Ты не единственная сестра под моим попечением, и я должна думать, как позаботиться об остальных. И мне еще объясняться с Первым братом, почему сестра, которую я так высоко ценила, за которую ручалась, помогла сбежать некроманту!
— Это Первый брат должен объясняться, почему в его храме стражники продают заключенных братьям за мзду, точно уличных девок! Это он должен объясняться за то, что осудил невиновную!
Я не успела договорить, как дверь камеры распахнулась, явив Первого брата.
Значит, и тут черный был прав — тайны исповеди в этом храме не существует.
— Как ты смеешь, мерзавка, обвинять честных…
От его голоса, под его гневным взглядом внутри меня все смерзлось. Захотелось упасть на колени и молить о прощении, я даже качнулась вперед. Но что-то внутри —наверное, все та же гордыня, что погубила меня, — заставило распрямить плечи и вскинуть голову. Мне нечего терять. Хуже уже не будет.
— Брат Михаэль сказал, будто заплатил стражнику, чтобы он впустил его и закрыл глаза и уши, что бы ни происходило в этой камере. Разве я могу не верить словам моего брата? Разве он не честен?
— И вот эту змею вы пригрели на груди, матушка. — Первый брат сокрушенно покачал головой. — Пойдемте. — Он взял ее под локоть. — Я вас не виню, все мы совершаем ошибки.
— Только не всех за ошибки отправляют на костер! — выплюнула им вслед я.
Матушка Епифания вздохнула:
— Она обезумела. Моя вина — не следовало подпускать юную душу к средоточию зла.
— Похоже на то, — кивнул Первый брат. — Пришлите четырех крепких духом сестер присмотреть за ней. После того, что она сотворила с братом Михаэлем…