— Твои чресла бесплодны.
Чресла? Братья же дают обет безбрачия… Несмотря на ужас, творящийся вокруг, я едва не рассмеялась сама над собой. После того, что пытался сделать со мной Михаэль, должна была бы понять истинную цену тех обетов. И призрак словно услышал меня.
— Ты попрал обеты, надеясь оставить наследника, но лишь зря обрек свою душу на вечные муки. Никого не останется в этом мире после тебя.
Первый брат отшатнулся. Рука его взметнулась было в священном знамении, но в следующий миг он овладел собой. Выпрямился, отворачиваясь от призрака:
— Здесь некромант! Найдите его!
Но братьям, кажется, стало не до него. Десятки призраков появились перед ними, десятки разных лиц. Каждый что-то вещал, и этот мерный гул заглушил даже паникующую толпу.
— Умрешь в одиночестве, — раздалось совсем рядом со мной. Я повернула голову. Матушка Епифания, держась за сердце, смотрела на призрачную сестру, продолжавшую: — Никто не будет плакать о тебе.
Что ответила матушка и ответила ли, я не услышала, потому как и передо мной возникла девушка с белой мраморной кожей и белыми же волосами. Я больше удивилась не ее появлению, а тому, насколько прекрасным и нежным было ее лицо.
— Все отвернутся от тебя, — сообщила она мне.
Сердце замерло, словно сжатое огромным кулаком, упало ледяным комом куда-то к пупку. Я судорожно схватила ртом воздух, осознав, что происходит.
Кто бы ни призвал этих призраков, они выуживали из души каждого самый потаенный, самый настоящий страх.
«Все отвернутся от тебя».
Я расхохоталась. Громко, неудержимо. Смеялась и не могла остановиться. Самое страшное уже случилось. А я жива.
Пока жива.
— Некромант пришел за ней! — завизжала Епифания, наставив на меня костлявый палец. — Найдите его!
Ну-ну, пусть поищут. Я злорадно усмехнулась. В толпе людей, в окружении домов, в любом окне, на любой крыше которых мог бы быть некромант. Если бы по магии можно было отследить сотворившего — может, и вышло бы что-то, а так — иголка в стоге сена.
Но неужели он пришел за мной?
Нет, вряд ли. Кто бы ни затеял это — явно не Дитрих и не ради меня. Никто не станет рисковать головой ради случайной знакомой.
Иначе, как безумием, происходящее нельзя было назвать. Толпа, поначалу казавшаяся бурой и однородной, побелела от бессчетного числа призраков. Многоголосый вой, в котором уже нельзя было различить ничего человеческого, летел над площадью, отражался от стен домов и возвращался жутким эхом. Люди побежали, но в таком скоплении народа бежать было некуда. Вопли становились все громче — началась давка. Кто-то, обезумев, ломанулся к эшафоту, и инквизиторам, окружившим его, стало не до некроманта — выставив щиты, они пытались сдержать напор.