Я застыла, закрыв рот ладонью, — да, у меня не было причин любить инквизитора, но до сегодняшнего дня я ни разу не видела смерть — к агонизирующим больным послушниц и недавно посвященных сестер вроде меня не подпускали.
Некромант одним сильным толчком сбросил Первого брата с помоста и усмехнулся:
— Воины света. Без магии шага ступить не можете.
Он снова развернулся ко мне, а в следующий миг и без того безумные события превратились в сущий ад.
Небеса разверзлись. Разверзлись в прямом смысле. Все пространство между крышами домов заняла огромная прореха с неровными краями, засияла зеркалом портала. Зато портал, построенный Дитрихом, погас.
Невозможный, неописуемый человеческим языком вой обрушился на площадь. Вой, от которого я присела, закрыв ладонями уши, но это не помогло. Звук, казалось, ввинчивался прямо в мозг, проникал в тело, заставлял дребезжать каждую косточку, каждую жилку. Он лишал сил, наполняя отчаянием и страхом, хотя куда уж может быть страшнее?
— Демоны! — закричал кто-то. — Черный призвал демонов!
Я с ужасом уставилась на Дитриха. Наверное, надо было благодарить его за спасение и радоваться, но мне не хотелось радоваться, а хотелось схватить его за грудки, встряхнуть, закричать в лицо, что это неправильно, что так нельзя! Как бы я ни жаждала жить, выпустить демонов на ни в чем не повинных людей — это слишком даже для черного мага! Я не хочу, не могу допустить, чтобы меня спасали такой ценой — моей совести с лихвой хватит тех смертей, что уже произошли.
Но Дитрих тоже смотрел в небо, и выражение лица его было… непередаваемым. Он перевел взгляд на меня.
Я не услышала слов за воем, лишь увидела, как шевельнулись губы.
— Это не я.
Глупо, но я поверила ему. Снова посмотрела наверх, где из продранного неба посыпались твари. И я поняла, почему ни в одном рассказе, ни в одной летописи мне не встретилось подробное описание демонов — лишь фразы, что они были ужасны.
Они действительно были ужасны. Тошнотворны. Точно какой-то безумный маг, возомнив себя богом, способным творить живое, сунул в чудовищную реторту головы, конечности, туловища всех известных тварей и перемешал их. Утиный клюв на козлиной голове, приделанной к кошачьему телу с бобриным хвостом. Скорпионье жало на лбу орла с крокодильим туловом. И многие, многие другие. Зубы. Рога. Когти. Никакой извращенной фантазии не хватило бы, чтобы придумать этакое. Как и не хватало слов, чтобы описать.