Родители наконец-то рассказали всю правду о таблетках: зачем мне их давали, и для чего они были нужны. Я оказался не таким, как родители. И, чтобы сдержать в детстве и юношестве, когда, если простым языком, психика ребенка только формируется, рвущуюся наружу ярость, свойственную всем высшим, мне давали специальное успокоительное, рецепт на который смогла как-то сразу после моего рождения достать моя мать. Так же я узнал, что всё это время она присылала им денег для меня и не только на лекарства. Радовался ли я, что у меня есть родная мать, она жива и даже как-то заботилась обо мне? Нет. Я даже не спросил, как её зовут. Она была для меня чужой. Желание встретиться с ней и поговорить, выяснить, зачем она меня оставила незнакомым демонам тоже не возникло. Осознание, что я высший, тоже не сильно обрадовало меня. Я был довольно смышленым пацаном и понимал, что неспроста меня так тщательно и ото всех прятали: были на то крайне веские причины. Та, что родила, ведь не бросила меня посреди улицы, давала родителям деньги, озаботилась найти лекарство, скорее всего, подкупила врача, а это значит – хотела сберечь. Да и ходили слушки, что высшие от своих ублюдков всегда избавляются. Любыми способами и так, чтобы не осталось от них следа. Отсюда я сделал закономерный вывод, что я незаконнорожденный, и если раскроется моя тайна – меня убьют. А мне жить хотелось.
…Мне семнадцать.
Я считал, что сойду с ума. Вместе с яростью высших год назад ко мне пришло желание… неутолимое желание обладать женщиной. Постоянное и неконтролируемое.
Повезло, что внешними данными я не был обделен, и найти подружку на ночь не составляло проблем. Проблема была в том, что я практически постоянно искал новую. Встречаться всё время с одной было невообразимо скучно. И это доставляло массу проблем: у меня последний год бесплатного обучения, а мной руководит член, а не голова; животные желания, а не разум. Как я сдал выпускные экзамены, да ещё и на хорошие баллы, до сих пор остается загадкой, даже для меня. С другой стороны, такое желание помогало утихомиривать ярость, и я, пусть и не сразу, постепенно научился её контролировать. Но я так и не рискнул подвергнуть себя трансформации, хотя ощущал огромную силу внутри, догадывался, как всё в теории должно работать…