Но сейчас я была их соседству рада, даже тому, что их «кабинка» была неподалеку, в соседней подсекции.
А моя, прямо по центру пула, так называлась секция у сцены, почему-то пока пустовала. Хотя, судя по размеру и количеству добротных, а не антивандальных стульев, она была рассчитана на четверых.
Аккуратно сев в уголочке, покусывая губы от нетерпения, я ждала представления. Гомон вокруг всё нарастал, практически все места были заняты, а я так и оставалась одна. Правда по соседству те двое тоже остались вдвоем, как и за мной ещё подсекция не была занята полностью. Две высокие девушки с сосредоточенными лицами, пришедшими будто на войну, и мужчина им под стать. Вообще, вокруг меня собрались все какие-то излишне высокие, серьезные и даже напряженные. Что на фоне царящего вокруг хаоса, счастья и веселья выглядело странно. И я словно оказалось «запертой» в этом царстве хмурых и чем-то недовольных.
Бросив ещё взгляд за спину, раз в третий посмотрела на одну девушку, которая показалась мне знакомой. Высокая, под метр девяносто, с угольно-черными волосами и короткой стрижкой. Я словно её уже видела, причем не раз! Кажется, она работает в соседнем магазине. Точно! Правда он с тех пор, как я работаю c Генри, закрыт, и на двери висит вывеска «идет ремонт». Но я неоднократно видела, как она входит в двери. И, помнится, в магазине я её видела. Вот насколько мир большой и в то же время тесный!
А на улице окончательно стемнело, по сцене перестали носиться работники, и все прожекторы на круглой «люстре», которая называлась «софитным подъемом», и непонятно откуда я это знала, начали затухать. Пока «ракушка» полностью не погрузилась во мрак.
Люди все тоже затихли и замерли в предвкушении незабываемых ощущений и эмоций.
Мои ладони почему-то вспотели. Я поднялась и, подавшись вперед, замерла у «стены», желая разглядеть, что же там скрыто под мраком.
Но вместо этого я услышала тихий стук палочек.
…Раз-два… Раз-два… Раз-два-три…
Наступила уже оглушающая тишина. Все зрители замерли, казалось, даже затаили дыхание.
И «полилась» электронная музыка. Медленно. Она «разносилась» по залу, подобно ветру. И запели «ангелы». А четыре фигуры, находящиеся на сцене, софиты осветили так, что были видны только их черные очертания. С ангельскими крыльями, сильно склоненными головами, поднятыми вверх ладонями, сложенными так, словно они молятся богу.