Поэтому
Тулагронн мечтал лишь о том, чтобы довести порученную ему миссию до конца и
вернуться обратно под Грик-Торн. Домой. Вот только угрозы Родрика звучали всё
чаще, а Тулагронну нечего было предъявить своему тану. Работать с Теспианом ему
прежде не доводилось, но он слышал о его репутации. Сумасшедший перевёртыш
всегда доводил дело до конца.
Тогда
почему эта сволочь до сих пор не покончила с их конкурентами? Как продвигается
операция по освобождению твари, заключённой в той шахте? Он не знал, и ему
нечего было рассказать руководству.
Почему
дроу продолжали добывать и поставлять мифрил? При мысли о потенциальных
барышах, о монополии, глаза дворфа наливались магически светом твёрдого золота.
Нужно лишь ещё раз встретиться с этим доппелем и выдвинуть ультиматум. Всему
есть предел. И их миссия должна быть выполнена в кратчайшие сроки. Иначе не
видеть ему ни эля, ни дома, ни своей жены.
—
Ты выглядишь подавленным, дворф, — внезапно прошелестела тьма. — Что расстроило
тебя так сильно?
Председатель
банка дёрнул рукой к одному из вензелей, украшавших его стол. К механическо-магическому
сигналу тревоги. Вот только несколько клинков обхватили его шею плотным
кольцом, пуская первую кровь.
И
его кисть замерла в воздухе, а Тулагронн разучился дышать.
Из
воздуха прямо перед ошарашенным дворфом возникла долговязая остроухая фигура.
Аларис всемогущая! Как
он сюда проник? Да перед моим кабинетом магических ловушек почти столько же,
как в подземном хранилище. Нужно тянуть время.
—
Быть может, ты волнуешься, не зная, какая судьба постигла вашего агента? — мягко
улыбнулся дроу.
Молодой,
короткостриженый, с короткой бородой и странными татуировками.
Убийца? Шпион? Эмиссар?
—
О каком агенте идёт речь, уважаемый? О какой миссии? — сглотнув, выдавил из
себя Тулагронн.
Невидимые
клинки вошли ещё глубже в плоть дворфа, перерезая косички его бороды. Те упали
щедрой гроздью прямо на пол.
—
Не нужно юлить, Тулагронн. В этом нет никакого смысла, потому что я всё уже
знаю. Теспиан мёртв. Сорн — мёртв. Созерцатель — не поверишь, тоже мёртв.
Сердце
дворфа упало в пятки.
Посол
чувствовал, что содержимое его мочевого пузыря просилось наружу. Холодный
липкий пот заставлял руки сжиматься, пытаясь избавиться от него. Несмотря на
усилия дворфа короткие тяжёлые вздохи рвались из его груди.