Последняя фраза была обращена к менеджеру. Тот отвёл взгляд и торопливо протянул биосканер для подтверждения финансовых операций. Морис с размаху приложил ладонь, и техника последовательно мигнула четыре раза: ипотека, магазин, ювелирная мастерская и кейтеринговая служба.
— Теперь ваша очередь, госпожа Мэрриш. — Сотрудник банка передал биосканер в мои руки. — Дождитесь, пожалуйста, четырёх огоньков, это будет подтверждением всех транзакций.
Я взяла устройство в руки и задумчиво уточнила:
— А если я не буду подтверждать три последние операции? Я могу подтвердить только первую?
— Ориелла! Что ты себе позво…
Я буквально кожей ощутила, как вскипает и заводится муж, но и сама уже была на пределе. Это деньги, которые даёт государство на детей. И если Морис хочет праздник в свою честь, то пускай зарабатывает на него сам. Мне надоели его скачки настроения и неограниченные траты на себя любимого за наш счёт.
— Да, конечно, вы можете подтвердить только взнос на ипотеку, — не моргнув и глазом сообщил клерк. — В таком случае перевод будет только за дом.
— А оставшиеся двести кредитов?
— Будут заморожены и останутся лежать на счету Ланса и Лотта Мэрриша. Потратить вы их сможете, только если придёте с мужем к взаимному согласию и каждый подтвердит операцию своим отпечатком.
— То есть не сгорят?
Когда мы получили первую дотацию по рождению близнецов, Морис уверял, что если деньги не потратить, то государство придумает причину, по которой их можно отобрать. Сейчас я склонялась к тому, что он просто умело играл словами.
Молодой цварг посмотрел на меня слегка возмущенно:
— Нет, разумеется!
Я кивнула, поднесла ладонь к биосканеру, дождалась первой вспышки и тут же убрала руку. После чего в абсолютной тишине вышла на улицу. Кипящий от возмущения Морис шёл позади на несколько шагов. Не надо было обладать способностью мужчин-цваргов читать эмоции, чтобы понять: когда придём домой, разразится очередной скандал.
Так оно и вышло.
Морис припарковал флаер, наехав на куст роз, который я удобряла несколько месяцев, чтобы он прижился в новом месте, хлопнул водительской дверцей и резко развернулся:
— Ты выставила меня нищебродом! — заорал он, стремительно краснея.
В его системе координат самые ужасные оскорбления касались низкого заработка и намёков на смешанную кровь. Даже удивительно, что он взял меня в жёны, зная, что я наполовину эльтонийка.