Юная, неискушенная, дерзкая и кажется совсем его не боится. Когда Эмили представила ему Шарлотту, та смотрела на него с вызовом, без капли смущения, гордо вскинув подбородок. А когда поняла, что от него не утаился ее взгляд, то не испугалась, не попыталась сгладить свой промах, не стала прикидываться глупой овечкой.
И это зацепило Чарльза.
Теперь же ему ясна причина ее гнева, но вместо того, чтобы попытаться его очаровать и замолвить за брата слово, мисс Уоррен открыто демонстрировала свое неприязненное к нему отношение. И по какой-то непонятной причине такое поведение девушки невольно вызывало в Чарльзе восхищение. Вечер перестал быть скучным, и пикировка с сестрой Тома могла стать отличным развлечением.
- Так значит карточный долг вашего брата помешал мне украсть ваше сердце? – насмешливо поинтересовался герцог, прервав затянувшуюся паузу.
- Вы полагаете дело только в карточном долге? – ответила Шарлотта ему в тон.
- Вы меня заинтриговали, мисс Уоррен, - Чарльз понизил голос до интимного шепота и наклонился ближе к ее лицу, - Вы только что нанесли сокрушительный удар по моей самооценке.
- Мне жаль, что ваша самооценка так сильно зависит от суждений посторонней личности, - заносчиво бросила Шарлотта.
Герцог широко улыбнулся на ее шпильку.
- Надо полагать, что ваша не зависит? В таком случае вы лжете либо мне, либо себе. Потому что я ни за что на свете не поверю, что молодую незамужнюю девушку не волнует общественное мнение. Особенно если это мнение касается непосредственно ее персоны.
Шарлотта запнулась, пытаясь придумать достойный ответ на этот выпад. Ее не отпускало чувство, что герцог нарочно подначивал и дразнил ее, а в душе он насмехался над ней. Он же просто издевается! И будь Шарлотта действительно благоразумна, как того постоянно требовала от нее матушка, она должна была бы смутиться, ответить какой-нибудь банальностью и больше не вестись на провокации лорда. Но в ее душе уже вспыхнул огонь эмоций и Шарлотте было трудно с собой совладать. Нет, она не будет строить из себя лживую скромность и выказывать к его титулу почтения, которого на самом деле не чувствует.
- Если говорить о мнении личностей мне неприятных, то нет, не волнует.
Герцог тихо хмыкнул, закружил Шарлотту в очередной фигуре танца, а когда они вновь оказались друг напротив друга, Чарльз вдруг произнес: