Его бледная кожа сильно контрастировала с окружающей тьмой,
отражая от своей поверхности свет весящих неподалёку факелов.
Жёлтые глаза со змеиным зрачком холодно блестели на его лице,
отражая мысли и желания своего хозяина.
Пока Обито вёл свой пафосной монолог, а затем бешено кричал на
меня, лодка на которой мы с ним плыли, уже оказалась прямо у входа
в убежище Акацуки, пристав к берегу. Тем временем, там внутри
Орочимару, благодаря своему змеиному слуху мог бы услышать
оглушительно громкие вопли самопровозглашённого Учихи Мадары и мою
последнюю фразу.
И если способность чувствовать чакру, которой неплохо овладел
ещё настоящий Итачи, меня не обманывала, то Орочимару был здесь
отнюдь не один.
— Ты повинен в ЕГО смерти! — пафосно заявил Узумаки Нагато… или,
если быть точным, то Нагато в теле своего рыжеволосого друга Яхико,
как он теперь думал, убитого из-за действий Обито, — За это
преступление ты познаешь боль!
Рыжеволосый мужчина вышел из прохода, ведущего в пещеру, которая
служила тайным убежищем для Акацуки, а следом шла женщина с синими
волосами со скорбным лицом и слезящимися глазами.
— Постой, Нагато! — умоляла она жалостливым тоном.
Я не мог ей не посочувствовать. Бедная Конан… А ведь ей
приходится терпеть откровенно тупой и неуместный пафос Нагато
каждый день, но и того же Обито, а также других членов Акацуки,
которые тоже не самые здравомыслящие личности.
Однако бедной Конан не только досталось имя, которое лучше всего
подходило кому-то, когда звучит в сочетании с прозвищем «Варвар»,
но и друзья-идиоты. Один из этих друзей покончил с собой из-за
собственной доверчивости и глупости, а другой был не только
неизлечимо болен синдромом восьмиклассника, но и страдал от
комплекса бога. И то безумие, которое творилось вокруг, только
подтверждало мои мысли.
— Никто не остановит Бога! Моя воля — божественный закон! Весь
мир познает боль! — Увлечённо вещал Нагато, пафосно воздев руки к
небу, как ранее это сделал самопровозглашённый Мадара.
— Ку-ку-ку! Я не узнал тебя сразу Нагато-кун! — вновь подал
голос Орочимару, когда его длинный язык вылез изо рта, облизывая
его губы, а вместе с ним и подбородок, — Ты сильно изменился с тех
пор, как мы встречались в последний раз с тобой, твоим
трупом-марионеткой и той синеволосой девочкой в Стране Дождя. Хотя
этот труп в те времена выглядел чуть более живым, ку-ку-ку-ку!