Маша
Таращусь на Диму во все глаза. Немного отодвигаюсь, хоть тело и сопротивляется. Меня как магнитом тянет к этому мужчине. Не понимаю! Да что со мной такое?
Он смеется. Затем встаёт, разминает мощные плечи.
— Не дрожи, Машуня. Тебе не нужно меня бояться. Я говорил о другом, а не о том, о чём ты подумала.
Вспыхиваю, а мужчина нагло улыбается.
Уходит, затем возвращается с бутылкой вина и тремя бокалами. Ставит на столик чуть поодаль от нас. От камина тянется приятное тепло, а с кухни — обалденный аромат еды.
— И всё-таки, — еле разлепляю губы, — почему я? Если такие жесткие правила...
— Я уже ответил. Ты нам понравилась. Да и некрасиво девушку выставлять ночью на улицу. Обычно твои коллеги уезжали вовремя, на своём транспорте. Но с тобой нам повезло.
Дима ставит вино, затем разливает по бокалам. Вручает один мне. Большой, с длинной ножкой. Я такие лишь в кино видела.
— Попробуй. Отличное вино, друзья подогнали за помощь кое с чем, — говорит Дима, — не бойся, Ма-шень-ка.
Боже! Его «Машенька» звучит так сексуально! Ни один парень никогда так не смаковал моё имя. Мне здесь определенно нравится. Делаю глоток.
— Как вкусно! — выдыхаю, прикрывая глаза.
Я в вине не разбираюсь. Но вкусовые рецепторы не обмануть! Оно потрясающее! Такое сладенькое, с легкими нотками ягод.
— Нравится? — раздается прямо над ухом, по телу проносится приятная дрожь.
— Да, — признаюсь безо всякого стеснения, — очень. Никогда ничего вкуснее не пробовала.
— Значит, сейчас попробуешь! — Дэн появляется на пороге с подносом в сильных руках.
А сам он... божечки! Рот мгновенно заполняется слюной, но не от голода. А от вида второго байкера.
— Ты всегда голым готовишь? — спрашиваю. — Не боишься обжечься или что еще...
— Я не голый, лап. А в футболке жарко. Всегда в джинсах готовлю, — подмигивает мне, — налетай!
Он ставит блюдо на столик, снимает крышку. Мой желудок мгновенно исполняет песню голодного студента. Мне так неловко! Но я не могу отвести взгляд от сочных, румяных кусков мяса.
Дэн разрезает ростбиф, кладет на тарелку большой кусочек.
— Держи! Но чур кушать будем на полу, — заявляет Дима, вручая мне тарелку, — этот ковер создан для твоей сладкой попки, Ма-шень-ка.
Мы втроем усаживаемся на ковер напротив камина. Стоит тёплый, приятный и даже интимный полумрак. Дерево тихо потрескивает, облизываемое огнем. А я сижу между двумя обалденными мужчинами.