— Понимаешь, они все в доску деревенские, — сказала Ева. —
Собираются, обсуждают хозяйство, сколько свиней, сколько куриц. И
там есть еще две девчонки, мои ровестницы. Они мне седьмая вода на
киселе вообще, даже не знаю, как эта степень родства называется.
Четвероюродные? Да неважно... В общем, когда мы были мелкими, то
дружили. Прямо, не разлей вода. Меня на лето к бабушке отправляли,
так мы днями и ночами были вместе. Мне они тогда казались такими
красивыми и сильными... Сейчас одна вышла замуж и родила три месяца
назад. А вторая... В общем, они обе стали толстыми такими
деревенскими бабами. Мне ужасно стыдно, но все равно нравится туда
ездить. Потому что смотрю я на своих детских подружек. А потом на
себя. Снова на них. И думаю: «Какая же я красивая...»
Щеки Евы покрылись румянцем. Она толкнула меня локтем в бок.
— Ну что ты смеешься? — фыркнула она. — Осуждаешь?
— Ничуть, — я коснулся губами ее щеки. — Ты очень красивая. И у
меня есть для тебя новогодний подарок. Вот.
Украшение я купил в «Золотом тельце», еще в тот раз, когда зашел
взглянуть на заведение, которое мы собираемся рекламировать. На мое
счастье, там оказался отдел для нищебродов, которые не могут себе
позволить золото — со всякими серебряными цацками. Положа руку на
сердце, серебро я всегда любил больше, чем золото. Даже в те
времена, когда мог себе позволить делать золотые подарки. А на этот
кулончик в форме яблока как-то сразу залип.
— Решил опередить события и сам подарить Еве яблоко? — хихикнула
девушка. — Спасибо!
Ева обняла меня за шею и поцеловала. Я притянул ее к себе, и
пару минут мы стояли, прижавшись друг к другу. Потом она
поежилась.
— Блин, холодно как-то! — сказала она. — Где там уже твой
Боря?
— Вон он, мчит на всех парах, — кивнул я в сторону остановки,
где из автобуса как раз вывалился взъерошенный и растрепанный
Бельфегор. Судя по радостному выражению его лица, задержался он по
какой-то вполне уважительной причине.
Кристина жила в весьма приличном доме на Красноармейском
проспекте. В одной из новых высоток рядом с кинотеатром
«Первомайский», который здесь, в девяносто первом еще существовал.
Это потом его судьба сложится сначала просто неоднозначно и сложно,
а потом его вообще снесут и возведут на его месте очередной
блестящий торговый центр. А кинотеатр, меж тем, был примечателен
тем, что в нем показывали фильмы тридэ, еще до того, как мы вообще
узнали, что это такое. В детстве я тоже смотрел парочку. Самих
фильмов не помню, но мне ужасно нравилось, что на входе выдавали
такие смешные очки. Называлось это дело «стереокино». И в те
времена, когда я был мелким и с важным видом цеплял на нос эти
самые стереочки, вокруг «Первомайского» был сплошной частный сектор
и трамвайные рельсы. Но к девяностым район обжили, понастроив новых
беленьких домов, которые выглядели прилично и не были похожи на
стандартные хрущевки и панельки. В один из этих домов, судя по
адресу, нам и было нужно.