«Ну, круто...» — подумал я. Кажется, мне удалось справиться со
своим лицом, и оно больше не выдавало моего настойчивого желания
послать ее куда подальше. Ну и любопытство включилось, наконец-то.
Что же она такое сделала? Судя по ее обвинительному тону, это
именно она что-то накосячила. Ну и мама была практически убеждена,
что я сбегу, как только узнаю, что она приезжает.
— Знаешь, когда родители привели меня к психологу, я была
страшно на них обижена, — ага, кажется, она начала повествование!
Значит можно сесть напротив нее и внимать, изредка поддакивая. Я
сделал глубокий вдох и повернулся. Шагнул к столу и сел.
— Мне тогда казалось, что они меня предали, — продолжила она. —
Считают меня психом, или что-то вроде. Я с ними не разговаривала,
наверное, неделю. Но потом Клара Ильинична убедила меня, что все в
порядке. И что то, что я не сбежала и не замкнулась, было самым
правильным шагом в моей жизни.
— Рад, что это так, — кивнул я.
— Ты так и не сказал мне, как я выгляжу! — глаза Лены сверкнули
упреком.
— Отлично выглядишь, — сказал я. — Даже обалденно.
— Я думала, ты меня не узнаешь, когда увидишь, — она гордо
вздернула подбородок. — Но Клара Ильинична предупреждала меня о
чем-то подобном. Она сказала, чтобы я не ждала от нашей встречи
слишком многого, потому что... Блин, я не понимаю, ты что, вообще
не удивлен тем, как я похудела, да?! Я думала, что ты из-за этого
от меня тогда шарахался! Я же еще тогда говорила тебе, что смогу,
только дай мне шанс! И вот я здесь! Тонкая, как тростиночка! А ты
сидишь, как чурбан, и вообще ничего не хочешь мне сказать по этому
поводу.
— Ну почему же? — я пожал плечами, снова почувствовав
непреодолимое желание послать ее на хрен. — Ты правда отлично
выглядишь. Не ожидал. Просто я тоже изменился.
— Ни черта ты не изменился! — зло бросила она. — Чтобы
измениться, нужно над собой работать! А ты как был инфантильным
мальчишкой, который ради мнения окружающих готов на все, даже на...
Ты ведь до сих пор не извинился передо мной!
— Да? — удивленно хмыкнул я. — И за что же?
Тут же дал себе мысленного леща. Что сложного было сейчас
сказать «ой, прости, все эти годы грыз себе мозг, кюшать не
мог»?
— За то, что не оставил мне другого выбора, кроме... девушка
сжала губы. — Ну, ты понимаешь.
Я молча смотрел ей в лицо. Кое-что я уже, разумеется, понял.
Девушка была толстой и влюбленной в Вову-Велиала. Без взаимности.
Случается. Но тут было что-то еще. Не просто влюбленность в одни
ворота, а история, которая случилась после.