— Ладно, пусть так, — отвечаю я. — Мы все понесли огромную утрату. Отец всегда был для нас опорой и поддержкой… — начинаю я речь, но мама громко фыркает.
— Для тебя — да! Но Макару все по боку. Даже на похороны не приехал!
Я замолкаю, понимая, что она в чем-то права, но и осуждать брата не спешу. У него такая жизнь. Он выбрал быть свободным. Ему, как младшему, давали намного больше той самой свободы, а мне приходилось быть ответственным. Быть примером.
— Ты уже десять лет буквально руководишь фирмой. Как только отцу поставили неутешительный диагноз, ты все взял на себя, а он? Просто бросил нас и уехал!
— Мам, не нужно, — мягко останавливаю я поток негатива на брата. — Все же хорошо. Я справлялся с компанией, а у Макара было время жить для себя. Я не жалуюсь, меня все устраивает. Закончим на этом!
— Да, ты прав. Ох, Богдан, ты всегда был слишком добр к людям… — тянет мама и отпивает глоток чая.
Я усмехаюсь про себя. Да, мама, если бы ты знала, какой я добрый бываю на работе, не говорила бы так. Да меня все за глаза называют Цербером.
— Когда огласят завещание? — перевожу тему, не желая продолжать разговор о Макаре.
— Завтра. Надеюсь, твой брат успеет. Но не уверена, что ему хоть что-то завещал отец.
Закатываю глаза. Вот так сменил тему.
— Ладно, я приду. А сейчас мне пора идти.
— Уже? Я думала, ты останешься на обед, — встает мама за мной с надеждой в глазах.
— Нет, у меня сейчас очень много дел в компании, — качаю головой, ни разу не обманув маму.
Там действительно полный бардак после смерти отца.
— Ладно, тогда до завтра.
Я прощаюсь мамой и уезжаю на работу. Сам надеюсь, что Макар успеет приехать.
Утром следующего дня мы с мамой сидим у нотариуса и ждем Макара.
— Ну, что и требовалось доказать! Он не придет! — шипит мама тихо, но ее все равно слышно.
— Он скоро будет… — отвечаю я, не уверенный в своих словах.
— А можно огласить завещание без него? — спрашивает мама нотариуса, но тот качает головой.
— К сожалению, нет. Я обещал Андрею Григоровичу…
— А вот и я! Заждались? — вносится в кабинет Макар, а я не сразу его узнаю.
Загорел так. Волосы отрастил.
— Ничего себе, братишка! Ну ты и изменился! — выдыхаю я и встаю, чтобы обнять его.
Мама шокированно осматривает сына с ног до головы и сдавленно выдает:
— Здравствуй, Макар!
— И тебе привет, мам! — Он крепко обнимает ее, а потом плюхается на стул. — Ну что, так и будем разглядывать меня? Или все же начнем?