Ни разу не пожалела, что надела под пуховик толстый свитер с высоким воротником и утепленные зимние штаны, которые каким–то чудом оказались в моем гардеробе.
Янка, по–моему, сама не рада, что затеяла эту поездку. Натянув до глаз махровый шарф и сунув руки в варежках в карманы пуховика, молчит, пыхтит и упрямо прет вперед как танк.
Стараюсь идти в шаг с подругой.
Почему девочки решили, что мне одной очень–преочень нужно приворотное зелье для Матвеева? Неужели я их действительно настолько задолбала слезами?
Ну… да.
Реву я в последнее время часто. Матвеев как нарочно ходит чуть ли не каждый день в кафе с новой девушкой. Будто поставил себе цель извести меня окончательно. И улыбается, гад, своими ямочками и шикарными белыми зубами. А у меня от его улыбки крыша едет и ноги подкашиваются. А еще несколько выговоров и последних предупреждений от администратора за «случайно» вылитые напитки на наших посетительниц. Которые, на минуточку, приходят с Арсением и с восторгом заглядывают ему в рот. Вот и приходится их немного приземлять.
– Ян, ты уверена, что мы идем в верном направлении?
– А то, – едва ворочая замерзшими губами, храбрится подруга. Зубы постукивают. По краю шарфа и на ресницах образовалась снежная опушка. Янка похожа на снегурочку.
– Лопушки! – радуется моя спутница, завидев вдали печные трубы с серым дымом.
Воспряв духом, спешим вперед.
– Так, нам нужна улица Центральная, дом пятнадцать. Нам туда, – Яна показывает направление в глубь деревни.
– Почему туда?
– Потому что Центральная улица должна быть по центру, логично?
Целеустремленно шагаем вперед, по пути крутим головами, пялимся на дома и покосившиеся избушки по обе стороны от нас, выискивая название улицы. Если бы не дым из труб, я бы подумала, что деревня давно вымерла. На улице ни души и даже собаки не гавкают.
После городских высоток как в сказку попали. Того и гляди из какого двора Баба–Яга с коромыслом выползет.
Но нет. На наше счастье, навстречу нам попался дедок. В валенках, фуфайке и ушанке. С белой густой бородой по грудь. С каким–то серым мешком за спиной, который он удерживает обеими руками, а сам сгибается под его тяжестью.