…Какого Андрюшку?.. Но громкий детский плач сразу дал ответ на все вопросы.
– Сеструха твоя объявилась! – сообщил Миша.
– Ты чего, правда?..
Они разговаривали исключительно между собой, вроде, гостья была почтовым отправлением, которое можно получить, а можно и вернуть обратно.
– Я войду? – заносчиво спросила Алина.
– Входи, – пыхтя, Миша втащил сумки, и Алина почувствовала, как тесно стало в квартире с ее появлением, – барахла-то сколько! Это нам подарки, да?
– Нет. Я насовсем вернулась.
Из комнаты тут же высунулась голова Лоры.
– А что это ты надумала?
– Так уж получилось, – ответила Алина, обескураженная приемом, – а где папа?
– Умер полгода назад.
– Господи… – она прижала ладони к лицу, – что ж вы даже не сообщили?
– Как же! – Лора злорадно усмехнулась, – самолично телеграмму давала, так что спроси у своего… этого… как его зовут-то?..
– Я ничего не получала, – пролепетала Алина.
– А я причем? У меня, вот, сын родился. Ты ж тоже не в курсе?.. Мам! Алина приехала!
От громких голосов Андрюшка снова заплакал, и Лора вернулась к сыну. Зато открылась дверь в маленькую комнатку, где сестры когда-то обитали вместе. (Потом Лора отхватила себе этого Мишу, и Алина на какое-то время осталась там одна, а теперь, оказывается, туда переселили мать).
…Господи, как все изменилось!.. – с ужасом подумала Алина, не видя себя в этой новой жизни, – но ничего, ничего… все образуется… – она сделала несколько шагов к женщине, удивленно выглянувшей из двери.
– Дочка… а я и не поняла, чего Лорка-то орет, – мать раскрыла объятия, и Алина прижалась к ней, подумав, что мать сильно состарилась за это время. Может, если б они виделись каждый день, это было не так заметно, но четыре года!..
– Миш, иди, помоги мне! – снова раздался Лорин голос.
Миша послушно исчез, и воспользовавшись этим, Алина юркнула в комнатку, закрыв за собой дверь; остановилась, разглядывая изменившуюся обстановку – нет, вещи, в основном, остались прежними, только стояли совсем по-другому.
– Мне и угостить тебя нечем, – мать стерла слезинки. Наверное, это была самая нелепая фраза после четырех лет разлуки, но она все еще мыслила старыми категориями, когда являлась полноправной и единственной хозяйкой в этом доме.
Они опустились на диван по разные стороны от толстой «желтой» газеты, заложенной на середине очками, которые Алина помнила столько, сколько и себя.