Задумчиво выпятив нижнюю толстую губу, Берзен ковырял каблуком ботинка биосиликетную поверхность дороги.
– У Кирша было что-нибудь для её постройки? – спросил он.
Донован отвернулся. Пошёл бы ты со своими расспросами…
– Было, – буркнул он. – Всё, что мы здесь сделали и что оставили – полностью изложено в нашем отчёте Комиссии.
– Ах, да. Большой синтезатор, – вспомнил Ратмир. – Я, кстати, был очень удивлён, когда узнал, что в экипировке вашего корабля оказался большой синтезатор – словно вы летели не обыкновенными исследователями, а колонистами или, по крайней мере, строителями курортных городков.
Он стукнул каблуком по дороге. Полотно дороги отрывисто звякнуло.
– Похожа на земную, не находишь?
У Донована перехватило горло. Он поднял глаза и посмотрел на дорогу. Расплавленный ручеёк песка, вытекающий из-за бархана.
– Похожа.. – Он зябко повёл плечами. Почему я не могу врать? Почему я не умею врать?! Не похожа она, в том-то всё и дело! Она – земная… Донован провёл рукой по лицу. А как бы мне хотелось уметь врать… Спокойно так, глядя в глаза, уверенно… врать улыбаясь, веря самому себе, своей лжи. Пожалуй, это самое главное – чтобы самому верить своей лжи! Ничего бы я не хотел так сильно, как то, что я вижу, что я чувствую, что предчувствую, оказалось самой обыкновенной ложью. Слышишь, Кирш, – самой обыкновенной ложью! Самой заурядной…
– Донован? – осторожно тронул его за локоть Ратмир.
– Что? – встрепенулся Малышев. – Да, сейчас поедем.
И он быстро зашагал к «богомолу».
Ратмир проводил его взглядом, но ничего не сказал.
У самого борта «богомола» Донован остановился, пропуская Берзена вперёд, и оглянулся.
Пустыня. Серо-жёлтые барханы, песок, песок… До самого горизонта. А над песками зеленоватое небо с еле заметными нитевидными облаками и солнце. Жгучее, пылающее. И дорога. Сказочное Королевство, почему ты сегодня невесело? Ему вдруг вспомнился тот самый день, когда Айя дала ему прозвище…
…В тот день он ушёл на «попрыгунчике» в Пески брать пробы. Алеша тоже ушёл куда-то: то ли в океан, то ли вдоль побережья, и в Деревне остался один Кирш. Он, наверное, купался с человечками в Лагуне и играл с ними в мяч, потому что, когда Донован вернулся, все они тесным кругом лежали на песке и, затаив дыхание, слушали побасенки Кирша, а чуть в стороне сиротливо лежал мокрый, вывалянный в песке волейбольный мяч.