Что ж, я же человек понятливый. Чего-чего, а это я за тысячу лет
осознал кристально ясно: бесполезно биться головой об камень.
Мечом, кстати, тоже.
Не хотят идти на контакт — ну и ладно. Да и до Анжелы этой дела
мне, в общем-то, нет. Просто подумалось, что когда у тебя с
нынешнем поколением разница в добрую тысячу лет, то любой повод
завести беседу будет на вес золота.
— Извините, ах-ха-ха… — со стороны прохода к сцене раздался
неуверенный мужской голосок. — Мой друг, кажется, перебрал…
Софиты продолжали слепить меня, поэтому я толком не успел
сообразить, что произошло, когда чья-то дрожащая и потная от нервов
ладонь ухватила меня за рукав и резким рывком потащила за
кулисы.
— Ах-ха-ха… мы уже уходим, ах-ха-ха…
Парень приобнял меня под руку, сделав вид, словно действительно
тащит пьяного друга подальше от чужих глаз, и мы быстро зашагали к
большим дверям, над которыми красовалась зелёная табличка
«Выход».
Банкетный зал, до этого предательски молчавший в тряпочку, враз
зашевелился. Те, кто не возмущался произошедшим, принялись
смеяться.
— Кто такая Анжела, говорит… напился, так веди себя
культурно!
— Ха-ха, это же тот… да? Забыл, как его зовут.
— Да ты и не знал как его зовут. Вот позорище, божечки,
ахаха!
Чем дальше мы отходили от центра зала, тем сильнее их голоса
сливались в одну кучу. В кучах я копаться не люблю. Поэтому всё,
что оставалось — это схватить своего нового друга покрепче и
быстрее двигать ногами.
Тот же только и делал, что вздыхал через каждые пару метров.
— Стерлинг, мать твою, — он раздражённо пнул дверь из зала
ногой, открывая нам путь. — Ещё никто меня так не обламывал!
Стерлинг?
Я нахмурился. Это имя я бы тоже с удовольствием забыл в
будущем.
— Что, — хмыкнул он, — молчишь? Ага, мне бы тоже было стыдно.
Месяц, блин! Целый месяц заставлять меня сидеть над переводом
идиотской волшебной книжки, целый месяц обещать, что вот-вот, ещё
немного — и наши жизни изменятся…
Мы шли по длинным коридорам, неумолимо следуя указаниям зелёных
табличек с отважно бросающимся в белую пустоту человечком. Мимо нас
то и дело проскакивали официанты с заставленными едой подносами да
редкие опаздывающие на мероприятие гости в чёрных нарядах. Ни тем,
ни другим, впрочем, не были интересны ни мы, ни то, о чём мы
говорили.
— И вот, Стерлинг, я стою в назначенное время на нашем дурацком
посвящении во второкурсники, — мы остановились посреди коридора,
чтобы перевести дух, — полный надежды увидеть чудо, которое ты мне
столько времени обещал… — он выдохнул. — А увидел только мямлящего
про любовь к Анжеле долбо*ба.