– Где этот бывший адвокат?
– Сейчас он в Германии. Поехал в Дуйсбург, к своим родственникам.
– Давно?
– Уже три месяца. Мне сказали, что он собирается открыть там магазин.
– Он такой богатый человек?
– Насколько я знаю, он никогда не был особенно богатым. Обычный проходимец, репутацию которого все прекрасно знали. Но после этой «земельной сделки» у него появились деньги.
– Сколько работников было в фирме?
– Трое, вместе с Звирбулисом, – ответил Гирт. – Удивлены?
– Не очень. Я ожидал нечто подобного. Где остальные двое?
– Девочка-секретарь, которая ничего не знала, и молодой человек, проработавший в его фирме ровно четыре недели. Он сейчас без работы.
– Парень живет в Риге?
– Да. Я легко могу его найти, но он выполнял обязанности курьера и помощника.
– А секретарь?
– Она уехала в Польшу. Сейчас работает где-то в Люблине. У нее родственники в Польше.
– Идеальная фирма, – резюмировал Дронго.
– Идеальная подставная фирма, – поправил его Симанис. – Все знали, что она собирается уезжать в Люблин, но Звирбулис уговорил ее остаться еще на месяц. Он словно искал именно такого человека, который потом уедет отсюда.
– Как зовут третьего?
– Юрис Рукманс.
– Нам нужно с ним встретиться.
– Постараюсь его найти.
– С этим делом я примерно все понял. Появился жуликоватый юрист, который основал свою фирму, купил землю за баснословную цену, а потом продал примерно в три раза дешевле и уехал отсюда. Давайте поговорим о друзьях вашего брата, – предложил Дронго.
– Я попытался проверить, почему отобрали лицензию у мужа Ольги Старовской, – сообщил Симанис, – и мой знакомый юрист в Москве уверял меня, что лицензию у клиники ее мужа отобрали незаконно. Сейчас все проверяют заново.
– И еще расскажи про погибшего сына, – попросил Вейдеманис.
– Да. Это сын Фазиля Мухамеджанова. Попал в автомобильную катастрофу, его ударил грузовик. Насмерть. Парень погиб на месте. А водителя так и не нашли.
– Просто средневековые хроники, – не выдержал Вейдеманис.
– Тогда получается, что эти шестеро кого-то обидели, – заметил Дронго. – Но вместе они работали в начале восьмидесятых, и поверить в месть, осуществленную почти через тридцать лет, практически невозможно.
– Может, был человек, которого они посадили на двадцать лет? – предположил Эдгар. – И теперь, выйдя на свободу, он пытается отомстить таким страшным способом?