Тогда в руке Мудреца появился нож,
чёрной булатной сталью сверкал он, а затем лезвием он начал
отрезать пальцы. Но не мои или чужие, а свои собственные. Сам же он
продолжал шептать:
– Я видел как отцы убивают
собственных детей, как дети продают отцов за металл, как брат идёт
на брата, проливая родную кровь...
И круговорот насилия принял ещё
более ужасную форму. Одно дело когда воюют две страны, совсем
другое когда войну начинают те, кто жил на одной улице. Но и это
было мне известно. Страницы истории были полны кровопролитных
междоусобиц, когда гражданские войны становились причиной самой
жестокой вражды внутри самих семей. И эти войны были самыми
безумными.
Я спрашивал учителя, как так
возможно, чтобы один князь пошёл на другого, кто был его братом,
чтобы убить того и затем вырезать всю семью? Неужели эти клочки
земли стоили того? Замки? Может быть лошади? Золото? Драгоценности?
Почему они делали это? Разве они плохо жили? Ответы были простыми и
не очень замысловатыми. Всё валилось на жажду власти, на безумство
исторических личностей, на ненависть... историю у нас проходили
раньше анатомии и физиологии человека.
Я не имел даже малейшего
представления того, что может оправдать такую жестокость... да и
после изучения психологии, социологии, эндокринологии и даже
некоторых статей учёных по нейробиологии я... я так и не понял в
какой момент человеческая слабость берёт верх и он хватается за
нож, чтобы убить ближнего своего. Разве что те демоны из религий
действительно его на это толкают... а ответ "ну он просто
злой-больной" меня не устраивал.
И всё же эти истории помогали мне,
помогали спрятаться с собственными проблемами, ведь я понимал, что
могло быть ещё хуже. Намного хуже.
Старик продолжал говорить и
показывать образы, что сменялись за его сгорбленной спиной. Река
становилась мельче, берега ближе, но раз за разом я отвечал системе
"нет", не собираясь ни запускать протокол выхода, ни
отворачиваться. Многое заставляло меня плакать кровавыми слезами,
душа рвалась на части, но вспоминая взгляды своих родных и ту боль,
когда к раку крови начали присоединятся другие виды неизлечимых
болезней... не этому старику было рассказывать мне про боль.
Но когда расстояния между ним и мной
почти не осталось... передо мной оказалось то единственное, чего я
боялся больше всего в своей жизни.