Внутренний Диего усмехнулся: как ловко казначей провел черту,
едва повеяло практическим участием в их деле! Печатники — «свои», а
приказные — эдакий расходный материал. Впрочем, Диего и сам
предпочел бы положиться на верных ловцов, однако, прикинуться
мастером, каких в Итирсисе наперечет, никто из них не сможет.
— Я — готов, — спокойно отозвался маг. — Ведь мы рискуем куда
меньше, чем он сам. То, что Приказ уже ищет пластину — для
валицианцев и так не великая тайна.
Лев снова опустил голову, в молчании завершил взвод арбалета,
медлительно вложил снаряд и изготовился сразить лисицу снова. Диего
все-таки прервал этот раздумчивый настрой, воззвав решительно:
— Вы убедите мастера, что империя не забывает ни своих героев,
ни их детей?
Болт с быстрым свистом расколол мишень по центру, неровный рыжий
хвост упал на изумрудную траву.
— Я вызову его поговорить, — хозяин со вздохом отложил свой
арбалет на стол, — и дам вам знать до вечера. Времени на лучший
выход у нас нет. Если не сыщем пластину, в сентябре придется
сообщить его величеству, и Ладия подымется на уши.
Покидая безмятежную лужайку, Диего еще держал посеребреную
игрушку-самострел перед мысленным взором. Яды, магия, ножи, теперь
еще и крошечные арбалеты — в кругу гостей из романтический Валиции
этому Трифону и в самом деле будет жутко, но окончательного риска
здесь не снять, а план сложился очень уж удачный.
Что ж! — дивный повод осчастливить Флавия явлением на ужин.
Давно пора забрать ненужную прослушку, извести друг друга меткими
насмешками, как встарь, а заодно и расспросить о занимательных
новинках Оружейного приказа.
В Итирсисе: 21 августа, понедельник
«Моя мечта благословенна свыше, — невольно улыбнулся внутренний
Селим. — Судьба царевны — украшать тассирский Двор.»
Мог ли принц полагать иначе, если новая встреча с Арис озарила
его день уже действительно случайно! Лучших обстоятельств он
подстроить бы не смог.
Селим заметил ее у ворот городского парка — девица в светлом
платье и при шляпке безрадостно стояла возле экипажа. Из его окна к
ней обращали речи две молодые дамы, занавески плясали от живости
маленьких рук. Слов за собственной скачкой посол не слыхал, но для
Арис беседа слагалась, как видно, непросто. Дамы часто
переглядывались между собой, дочь Флавия же отвечала им с большой
натугой.