— Нет, разумеется…
— Туманящих зелий в нем нет, вы ведь слышите?
Насколько могла определить вязунья, чары отсутствовали — но
этого никак нельзя было сказать наверняка.
— Само собой, — сконфуженно ответила она. — Я не верю, что вы
стали бы чем-то влиять на меня.
— Конечно же нет! — («Это было бы так заурядно!») — Разве я у
вас что-то прошу? Напротив, даже предлагаю! — и принц обвел рукой
ковровый склад.
Торговец принял его жест как дозволение начать — и полотно
простерлось от их ног до самых «бревен».
Ковер был хорош. Синие, зеленые и красные штрихи на неотбеленной
основе пестрели точно ярмарка зимой, но геометрия осталась
безупречной. В отличие от снятий пробы с кофе, подобное изящество
вязунья Арис не боялась оценить.
— Он прекрасен! — честно сказала она. — Как гармоничны линии
фигур!
Лавочник расцвел и поклонился с чувством: хвалы от госпожи не
только тешили купеческую гордость, но и разгладили чело
взыскательного принца.
— Хорошо, — благосклонно кивнул Селим. — Еще!
Поверх первого шедевра расстелился новый — с вязью красных
гранатов, инжира и лилий. Заметив движение рук, торговец быстро
подобрал его за угол и протянул девице край — она коснулась полотна
в невольном восхищении.
— Какая нить!
Ковер, наверное, стоил как дом. Шерсть горных коз была ценнее
серебра — впрочем, разводят их как раз в Тассире.
— Госпожа знает материю, — подмаслил хозяин лавки. Заученная
фраза предлагалась почти каждой пришлой даме, но в этот раз он не
пытался лестью повлиять на цену.
Сиятельный и торговаться вряд ли станет.
Принц действительно сладко прищурился: кажется, ему опять
попался маленький алмаз — царевна явственно питает слабость к
пряже, и лавка точно послана ему с небес. Он позволил торговцу все
более смело метать и хвалить один за другим покровы — кашемир!
шелк! хлопок! — вызывая восторги Арис. На седьмом ковре вдруг
невзначай заметил:
— О! Узнаю здесь руку Феодоры.
Ковровщику достало ума не переспрашивать, а очень-очень быстро
закивать. Необходимость уточнить перелетела таким образом на даму.
Слегка обретшая опору под ногами, она почти бездумно вопросила:
— Феодоры?
— Младшая элланская царевна, — охотно пояснил Селим. — Рисует
дивные узоры, часто сама приходит за станок.
Арис на миг замерла. Мысли спутались, но удержать еще один
вопрос она бы не сумела.