— Мы не находим полной меры дружбы, — принц обрел некоторую
серьезность. — Всем нужен союз, а не перемирие. Для этого владыка
Ладии должен отправить кого-то в Тассир. Его величество согласный,
только еще не умеет выбрать. Мужи — наследники и выполняют его волю
в разной службе, их забирать нельзя. Дочери — давно жены, и грех
разлучать единое. А с внучками сердце владыки тоскует
расстаться.
«Вот если бы у него случилась ненужная внучка», — сказали глаза
Селима, убежав на потолок.
«Например, такая, как я», — дополнили очи Арис, упираясь в
пол.
Арис, Арис! Проходи ее детство в других условиях — если не
общество, то кузен Алессан отучили бы ее от подобной доверчивости.
Однако, вязунья хорошо знала труд, и совсем не встречала коварства.
Ей предложили купаться в благоденствии — она тонула в море новых и
неведомых сетей.
— Ковер царевны Феодоры мне нравится больше всего, — негромко
сказала она. — Если вы еще настаиваете, мы с господином Карнелисом
будем счастливы его принять.
— Я подарю его от имени Великого Тассира, — с блаженным видом
обещал ей южный принц.
О важном более ни слова — иначе это станет походить на уговоры.
Еще немного времени — и третья встреча непременно все решит.
Селиму вспомнилась премилая ладийская метафора, и точно сам
собой в его уме сложился новый, коварный-нежный тайный рубаи:
О, царевна, к заботам своим не спеши!
Задержись на мгновенье в прохладной тиши —
Кардамоновый кофе с тобой разделю я,
Не жалея к нему превосходной лапши.
В Итирсисе: 24 августа, четверг
Спицы Арис не стучали — полотно росло легко и лилось на ее
колени водопадом шарфа из коричневой шерсти. Клубок то и дело
соскакивал с круглого столика на пол террасы, но Себастьян и не
думал чаровать преград — ему доставляло удовольствие самому
вставать и возвращать беглеца хозяйке, будто дополняя еще большей
близостью их простой, совсем домашний разговор. Арис каждый раз
бросала на мага взор, полный милой благодарности, а клубок улетал
отчего-то все чаще и чаще.
Флавий и Леонора давно допили чай, с понятливою нежностью
переглянулись и оставили вечернюю террасу в полное владение детей.
Между садовых слив растекались прозрачные сумерки, но у дома было
еще совсем светло. Прохлада оседала на забытых чашках, и что-то
непривычное дышло скорой осенью.
«Тихо как, — догадалась Арис. — Насекомых почти нет. Лето
прощается.»