Сигарета горела с легким треском.
Сухая, пахла почему-то полынью. Противная и сладкая. Бывает же
такое. А…
В черном провале внизу что-то
появилось. Пятый этаж, ночь, темнота. Но она увидела. Бледный овал
с темными точками. Задранное вверх и глядящее на нее лицо.
Смотрящее с… жаждой? Голодом? С чем, так явно ощутимым?
Ветер ударил в лицо. Сбил дыхание,
рубанув холодом через плохо сходящуюся молнию толстовки. Пахнул
чем-то странным и страшным. Прелью гниющих листьев, сыростью
разрытой земли, сладостью падали. Бледное пятно внизу мотнулось в
сторону, не пропадая, замерло, продолжая смотреть вверх черными
провалами. И, неотвратимо и жутко, оказалось рядом с деревом,
одиноко торчавшим в палисаднике у подъезда. Вязом, огромным, выше
кровли, никак не сбросившим листву. Вязом, так часто стучавшим в
стекла ее старого балкона развесистыми толстыми и крепкими ветвями.
Стучавшими прямо в ее окна… Прямо в них.
Чертова отсыревшая рама так и не
закрылась. Скрипнула и провисла. А белый овал мелькнул где-то на
нижних ветках. Хорошо, дверь на балкон и окна пластиковые, новые.
Вот только поставила. Ручка скрипнула, прижимая полотно к косяку.
Быстрее к остальным окнам, быстрее!
Ни одной мысли о выбежать в подъезд!
Ни за что! Ведь и там может быть… Даже если это привиделось, даже
если это из-за старой высохшей сигареты со вкусом полыни!
Нет!
Закрыть окно на кухне. Выключить
свет. И во вторую комнату, пусть она и выходит на другую сторону. А
тут закрыто, тут все хорошо… Фу-у-у… Господи, ну не дура, а?!
На балконе стукнули рамы. Как
всегда, когда их открываешь чтобы покурить. Ладно… ну, не может же…
Она сползла по косяку двери второй комнаты. Села на пол, таращась в
темноту, упавшую после выключенного света. Мама-мама-мама!
Когда-то давно, совсем давно, уже
три года назад, свет фонарей казался волшебным. Сизо-серебряный
свет, падавший в тогда еще ИХ квартиру через окна. Волшебный
серебряный свет, так обтекавший все, чего касался. Так красиво
падавший и на нее и на него, совершенно обнаженных. А сейчас… когда
так поздно и не вовремя включился все-таки фонарь за окном…
Мертвенный. Бледный. Бросающий
ломаные тени на все вокруг. И тень, падавшая с балкона жила.
Двигалась, касалась руками двери и стеклопакета широкого проема.
Невозможная дурацкая и страшная тень. Руки-крючья, комок головы,
ломаное длинное тело. Шевелившееся змеиными опасными движениями,
рвущимися к ней, в тепло квартирки. Такой безопасной еще вот-вот и
ставшей страшной за считанные секунды.