Не сговариваясь, мы с Йозефом
вылетели из окна на Пречистенку и стали палить по заражённым,
начавшим нападать на других прохожих, снующих в панике. Благо, в
отличии от ассистента, новообращённые ложились всего с пары пуль в
голову. Но всё равно мы не успевали стрелять, так как в толпе
появлялось два новых монстра взамен одного павшего. Даже моя
способность не особо помогала подавить распространение этой
странной напасти.
Благодаря глазу, я чётко
видел, куда через несколько секунд сместиться моя цель и легко
предсказывал направление своих пуль. Это позволяло не задеть
гражданских и попадать точно в черепушку множившимся безумцам. Но,
как уже говорилось, мы не справлялись с тем, чтобы быстро
предотвратить распространение болезни. Отстреляв очередные пять
патронов из своего винчестера, мой напарник
констатировал:
– Нам нужна помощь! Они
множатся слишком быстро. Если доберутся до храма, то обезумевших
станет слишком много.
– Рядом с ним наверняка должны
стоять вооружённые народники. – будто бы в подтверждение моих слов,
со стороны набережной раздались ружейные залпы, – Чёрт! Кажется,
они уже столкнулись с заражёнными.
Йозеф вскочил на своего коня и
подал мне руку:
– Запрыгивай, надо им
помочь.
Я забрался к нему за спину, и
мы помчали к храмовой площади. Бешенные рычали и прыгали по улице,
как сумасшедшие. Их уже точно было с добрую сотню. Мы не могли
перестрелять их всех, но пока конь летел по брусчатке, я продолжал
стрелять из своего маузера, не давав тому остыть. Прежде всего,
конечно, я старался выцеливать тех безумцев, которые были наиболее
близки к тому, чтобы заразить здоровых.
Мой товарищ не отставал, он
обнажил шашку и ловко рубал тех одичавших, мимо кого пролетала
Парижская коммуна. Почему-то заражённые больше обращали внимание на
нас, нежели на поредевшие ряды паникующих прохожих. И это было нам
на руку, ибо мы скопили за собой целое полчище тварей, так и
норовивших ухватить меня за полы шинели. По крайней мере,
увлечённые нами, они не нападут на горожан.
Вылетев на площадь, мы узрели
пугающую картину: церковь была в осаде. Ополченцы, которые должны
были просто следить за порядком, стали единственным заслоном на
пути внутрь храма. Они оборонялись от диких тварей на ступенях, у
самых железных дверей, отстреливаясь из обычных
трёхлинеек.