– Ты не знаешь, кто
это?
– Ты про парня, который врос в
дерево? Почему нам это должно быть важно?
Я проходил через приёмную со
стеклянной бутылью, когда наш штатный секретарь вдруг остановил
меня неожиданным вопросом:
– Я так понимаю, что ваше дело
оказалось не столь уж и скучным, как следовало бы
полагать?
– Учитывая, что мы подвергли
опасности полгорода? – я задумался на секунду, а затем продолжил, –
Вполне. Это даже не слишком похоже на наказание.
– Теперь вас едва ли кто-то
снова накажет или отнимет ваше дело. Начальство отметило вашу роль
в устранении угрозы заражения.
– Но всё планировалось не
так?
– Планировалось, что вы сразу
провалитесь и будет резонный повод вас отстранить.
– А оно вот как вышло, ха! –
меня обуяло злорадство над несбывшимися планами Бельчина, нашего
начальника.
– Но этот успех всё ещё не
искупает ТОТ СЛУЧАЙ... – ибис помрачнел.
– Ну да, ТОТ СЛУЧАЙ... Вы
из-за него и хотели от нас избавиться, я понял.
– Тебя никто не винит. А вот
товарища Ярузельского...
– И, тем не менее, избавиться
вы хотите от нас обоих?
– Ты же понимаешь, что это всё
вполне себе заслужено? По крайней мере с точки зрения других
сотрудников Особого отдела?
– Ну спасибо хоть, что как
профессионалов нас цените! – возмущённый этим скоротечным диалогом,
я направился дальше.
Мне и думать то более не
хотелось о ТОМ СЛУЧАЕ. Но мне, конечно же, все будут постоянно о
нём напоминать, забывая и про мои прошлые заслуги, и про то, что
моей вины не было. Как, всё же, иногда одно событие может повлиять
на репутацию человека столь сильно, что его иногда и, собственно,
за человека перестают считать.
Мне было жаль, что такое
случилось с Йозефом. Да и себя самого было жаль не меньше. Но
жалость ситуации не исправит, особенно той, что уже произошла и
переросла в факт. Так что приходится жить с тем, что мы имеем. И
стараться не сильно вспоминать о прошлом. Оно всё равно само о себе
напомнит.
Я дошёл до двери, у которой
меня ждал мой напарник. За ней располагалась небольшая комнатка для
допросов, куда мы оба и направились без лишних разговоров. За
столом сидел козёл, закованный в наручники. Его глаза всё ещё не
переставая слезились, и я всё ждал, когда же вода в его организме
закончится. Но воды в нём, кажется, был неиссякаемый источник и
несмотря на покраснение глазных яблок, монах чувствовал себя
бодрячком.