– И так, Матфей, Матвей или
как там тебя ещё звать... зачем ты убил доктора Шарикова? – спросил
Йозеф, грозно хлопнув по столу.
– Я его не убивал. Не знаю, с
чего вы это взяли... – козёл покачал головой.
– Шарикова убили палашом. Мы
нашли палаш... – начал было я, но Матфей меня быстро
прервал.
– Вы что?! Вы думаете я мог
убить кого-то священным клинком короля Иштвана?! Или вы всех
считаете святотами навроде себя?
– Ну да, едва ли он мог... –
шепнул я товарищу, а затем вновь обратился к допрашиваемому – А что
ты скажешь насчёт того, что таких мечей в Москве почти нет? А на
твоём есть капли крови.
– Это кровь Базула, князя, что
восстал супротив Иштвана. Ей лет девятьсот уже! Кроме того, вы не
думаете, что палаш не настолько редкий меч, чтобы подозревать
одного меня. Мало в Москве музеев? А бывших кавалегардов
мало?
– Значит, ты и про
кавалегардов знаешь. – заметил я.
– Знаю. Они даже среди нашего
маленького аристократического сообщества были.
– И много из них в городе на
семи холмах? – спросил Йозеф.
– Один. Но с вашим
профессионализмом в обвинении случайных людей, вы его точно не
поймаете. Почему этим делом вообще занимаетесь вы, а не сотрудники
московского уголовного розыска?
– Кто это? Кого ты имеешь в
виду? – Йозеф ещё раз стукнул по столу.
– Скажу, когда ответите на мой
вопрос. Я на ваши вопросы охотно отвечаю. Почему меня мучаете вы, а
не МУР?
– Сотрудники уголовного
розыска не занимаются делами, связанными со смертью проклятых. Это
наша работа. – пояснил я.
– Кроме того, Шариков
сотрудничал с ВЧК. – добавил мой напарник.
– Правда? Почему ты мне об
этом не сказал? – я был удивлён вскрывшемуся факту не меньше, чем
наш пленник.
– Потому что сам только
недавно узнал. Шариков и правда был кротом. И в руководстве Особого
отдела знали, куда примерно нас приведёт эта ниточка. – сказал
Йозеф.
– И думали, что нас этот
контрреволюционный клубок задушит. Ясно. – я кивнул.
– Так всё же, кто этот
московский кавалергард? – мой напарник вернулся к
допросу.
– Морозов.
– Глава Синдиката? – глаза
Йозефа радостно расширились
– Он самый.
– И какой у него был мотив? –
спросил я, не доверяя возникновению нового
подозреваемого.
– А вам нужен мотив? Меня вы,
кажется, решили обвинить без мотива. – козёл покачал
головой.
– У тебя мотив как раз был. –
сказал я, – Едва ли ты одобрял эксперименты Шарикова с заккумом, в
чём бы они там ни заключались.