Аэродром мы с Лесей покинули, только когда стало понятно, что по моему звонку
приехали журналисты, а не бандиты. Стоило мне сообщить о новом инциденте, как меня
начали забрасывать вопросами. «Кто я? Какую цель преследую? Отношусь ли к какой-либо
организации?» Однако я вновь повторил адрес и «здесь освобождённые рабыни», после
чего сломал симку. Предпоследнюю. Надо бы ещё докупить.
В моём Карманенашлось немного одежды, которая была сильно велика для сестры, но всё же позволила
снять с себя грязные тряпки. Обратно мы ехали так же на электричке, правда, до станции
мне пришлось нести Леську на руках. Обессилела бедная.
Под мерный стук колёс она положила голову мне на плечо и через некоторое время
начала беззвучно плакать, сотрясаясь в спазмах.
Сестра вцепилась в мою руку. Сжала её так крепко, словно это была последняя
вещь, держащая её на плаву. Отпустит и сразу уйдёт на дно.
Мне было безумно тяжело видеть её такой… Сломленной. Ментально искалеченной.
Шрамы, которые оставили эти нелюди, никогда полностью не заживут. Будут болеть и
напоминать о себе. И я ничего не… Хотя нет. Мог.
Вести Лесю в таком состоянии в съёмную комнату было невозможно. Маргарита Викторовна
при всём моём хорошем к ней отношении могла быть слишком назойливой. Пойдут вопросы
и попытки исподволь выяснить, кого я привёл. А моей сестре сейчас требовался покой.
Поэтому с помощью телефона я нашёл гостиницу из тех, что гораздо ближе к хостелу.
Там не будут задавать вопросы и просить паспорта.
За стойкой сидел мужик с сальным взглядом, который удивился моему запросу на
номер с двумя кроватями. Пытался намёками узнать не нужны ли мне презервативы, водка
и кое-что для мужского здоровья. Однако, увидев, как заиграли желваки на моём лице,
резко потерял интерес к беседе и уткнулся в планшет.
Уже в номере мы смогли немного выдохнуть. Леся почти час просидела в душе, явно
пытаясь смыть грязь, которая засела гораздо глубже кожи.
— Ты изменился… — негромко произнесла
она, бросая на меня отрывистые взгляды. — Куда делся мой долговязый и нескладный
брат? Куда он делся? — её голос дёрнулся. — Куда ты пропал? Почему бросил нас? Почему
бросил меня?!
В её взгляде скопилось столько горечи и боли, что смотреть ей в глаза было настолько
же невозможно, как в открытую взирать на Солнце.