Раздачей порций занялся один из
«бывалых». Зачерпнул из кастрюли ковшом и шлепнул в протянутую
миску. И вот тут для меня начались самые настоящие чудеса. Если в
тарелках бугра и прочих бывалых исходил паром и умопомрачительным
чесночным ароматом наваристый борщ с приличными кусками говядины, в
моей же и другого новика плескался жиденький рыбный суп из хвостов,
плавников и очищенных от мяса хребтов. Удивительно, вроде бы
кастрюля для всех едина, но содержимое в ней разное. Хотя, чего тут
удивляться? Мы в виртуальном мире, и лучше не разевать недоуменно
рот на всякие чудесатости, а воспринимать их, как выразился
гражданин начальник об окружающей нас псевдореальности в
формулировке Вождя Мирового Пролетариата.
Супчик с учетом хлеба вприкуску
оказался вполне себе ничего. Съедобно. Как и картофельное пюре с
тефтелькой на второе. Вот только наше с новиком пюре выглядело
как-то жидковато, а тефтелька мизерной в сравнении с теми
котлетами, что находились в мисках наших товарищей.
Ясен пень, кто не работает, тот не
ест, точнее ест, но хуже того, кто работает. Этот принцип,
насколько я понимаю, в настоящий момент наглядно демонстрируется
всем присутствующим в столовой как новичкам, так и сидельцам
бывалым. Однако если кто-то считает, что я загорелся идеей тут же
броситься в забой, чтобы на ужин отведать вкусного борща, тот
глубоко заблуждается. Противно мне вдруг стало и премерзко, даже
жиденький компот из сухофруктов не допил.
По окончании завтрака поступила
команда «Встать! На выход!». Нащ отряд организованной толпой
повалил на улицу. Теперь нас ожидает локация, именуемая «Шахта №3»,
где каждый заключенный будет экипирован необходимым инструментом и
получит возможность честным трудом загладить свою вину. Жаль лишь
то, что степень лично моей вины закрыта непроницаемым мраком от
моего понимания.
Глава 2
Тук-тук, тук-тук. К громкому звуку
ударов своей кирки по каменной стене я успел привыкнуть за два
месяца, проведенные на каторге, также научился своевременно
уклоняться от падающего пласта, а еще слушать окружающее
пространство, чтобы ко мне не подкрались сзади и не стукнули по
тыковке чем-нибудь тяжелым или острым, типа кирки. Как оказалось,
здесь не детский сад и барачная благостность все-таки резко
контрастирует с тем, что творится в шахте. Ну да, время летит.
Человек ко всему привыкает, даже, казалось бы, к чему привыкнуть
невозможно.