Да и как тут не поддаться искушению, когда понимаешь, что все в твоей власти. Каждая тренированная мускула, обвитая татуировкой, каждый кубик пресса, который так и хочется облизать. Рот наполняется тягучей слюной от одной только мысли провести по рельефу мужского тела языком.
Боже, Мерф, да ты извращенка.
Нет… Да. Черт подери. Да. Рядом с ним это как побочный эффект. И я очень надеюсь, что мое гребаное желание так и останется лишь плодом больного воображения.
А помимо желания еще не стоит забывать про любопытство, которое так и провоцирует стянуть с него эти чертовы боксеры. Единственную преграду, которую мой взгляд не в силах преодолеть.
Тяжелый вздох, и я поднимаюсь с кровати, начиная в нетерпении расхаживать по комнате, одновременно слушая борьбу противоречий в собственной голове.
Совесть:Но ведь ты связала его не для этого.
Я:Ну конечно нет.
Мозг:Нам нужен код от лифта.
Я:Только код. Да.
Тело:Только секс. Ты должна его трахнуть.
Черт! Это невыносимо!
Надавливаю на виски и стараюсь утихомирить кричащие эмоции. И если этот подлец не придет в себя в ближайшее время, мое тело пошлет мозг на хрен и сделает все по-своему.
Хотя, с другой стороны, он всего лишь мужчина, так почему бы мне не покрутить им в своих интересах?
«И не стыдно вам, мисс О Доннелл?» — ворчит моя забытая совесть.
Ведь связанный и с закрытыми глазами он выглядит совершенно невинным, да и к тому же беспомощным.
Между бровей нет привычной угрюмой морщинки, а из его рта не вырываются колкости, которые делают этого мужчину невыносимым.
Вдобавок от меня не ускользает и след усталости на мужском лице, причины которой кроются в алкоголе и бессонных ночах. А синяки под глазами лишь подтверждают мои догадки.
Я знаю, что он много пьет. Но зачастую алкоголь лишь повод убежать. Вот только от чего? Или кого? Сам от себя? От реальности? Или от болезненного прошлого? А возможно, отпечаток боли еще слишком свежий, и бежать бесполезно. Оттуда и вытекает его хладнокровие и грубость. Мне знакомо это. Так проще.
Неожиданно для себя, я сажусь на край кровати и запускаю пальцы в его взъерошенные волосы, позволяя себе провести по золотистой копне и почувствовать их мягкость.
Пальцы сами перемещаются на его спокойное лицо, медленно изучая острые черты и едва заметный рубец на переносице. Скользят вдоль приоткрывшихся губ, ловя на себе теплое дыхание, и обжигаются о грубую щетину.