На мгновение даже забываю о сопротивляющемся отборными матами Форксе.
«Ну, здравствуй,» — нежно царапаю ногтями плоть, увитую венами, которые я вполне ощущаю и через преграду.
Но встретиться с его приятелем все-таки не успеваю.
Громкий треск ткани вынуждает меня вздрогнуть, а отпрянув назад, до меня доходит, что моему веселью пришел конец.
Сквозь непрерывающийся поток матов Гектор освобождает одну руку и уже принимается за вторую.
Пора бежать, Динь.
И, не дожидаясь полного провала, я вскакиваю с кровати и пулей вылетаю из комнаты, потому что мой Робин Гуд слишком быстро превращается в Халка. Жестокого Халка. Злого, жаждущего расплаты.
Матерь Божья… Даже боюсь представить, что он со мной сделает, добравшись до меня в таком состоянии.
— Далеко не убежишь... сучка, — последнее он уже выдыхает, прежде чем я слышу, как его тяжелые шаги начинают преследовать меня. Черт! Мне хочется смеяться, и я не в силах сдерживаться.
Звонкий смех вырывается из моей груди, наполняя все мое тело волнительным трепетом. Как же хорошо-то. Почему только с ним я чувствую эти разрывающие эмоции? И почему мне хочется еще? Боже, что со мной делает этот несносный мужчина.
Я забегаю в ванную и успеваю защелкнуть дверь, прежде чем в нее прилетает громкий удар.
— Открой эту чертову дверь, Мерф, — угрожающе рычит Форкс и вновь ударяет по ней что есть мочи.
Из меня вырывается очередная смешинка, но я прикрываю рот. Ведь голос Халка такой серьезный.
— Боюсь, мистер Форкс, если я это сделаю, вы не сдержите свое обещание и совершите ошибку, за которую мой отец вас уволит. Или того хуже — убьет.
— Тогда советую отойти от двери, — рычит Форкс, и уже в следующее мгновение дверь с грохотом врезается в стену, вынуждая меня взвизгнуть и подпрыгнуть. Вот только я не успеваю и с места дернуться, как в ванную врывается Гектор, за два шага настигая меня.
Изо рта вырывается шокированное аханье, когда его пятерня, словно кобра, впивается в мое горло.
Гектор притягивает меня к себе рывком, и мне приходится встать на носочки. На целую минуту мы замираем в тишине, которую прерывают лишь наше сбитое дыхание. Я сглатываю, пристально буравя его взглядом. Ну что он мне сделает? Ничего. Он даже целовать меня не имеет права. Но мне плевать. Гореть, так красиво. Я покажу ему, что его ждет, если он не выпустит меня.